Кирилл со своей певичкой на один диван устроился, я с
танцовщицей — на другой. Тут нам музыку подвезли, скрипача с
флейтистом. Они давай наигрывать, прямо над головой. Я к такому не
привык, а остальные довольны. Кирилл со своей дамой сердца уже на
брудершафт пьют, целуются.
А мне как-то стрёмно стало, при всех. Танцовщица моя подвинулась
поближе, говорит:
— Что же вы не пьёте? Давайте за знакомство!
Выпили, она конфетку из вазочки взяла, мне в рот сунула,
смеётся.
— Какой вы хмурый! Вы всегда такой?
Не успел я конфету прожевать, она меня ухватила и давай
целоваться. А музыканты подскочили и грянули плясовую.
Короче, скоро мне стало всё равно, смотрит кто-то или нет.
Повеселились мы на все деньги. В кабинете сколько часов провели,
даже не запомнил. Потом поехали кататься. С ветерком по
окрестностям. В коляске ещё шампанское открыли, а девчонки визжали
и бросались в прохожих конфетами.
Потом, уже на рассвете, покатили в номера. Или как это
называется. Сняли роскошный номер и завалились в кровать.
***
Проснулся я — башка трещит. Занавески на окнах тяжёлые, плотные,
но в щёлочку видно, что день. Ох ты ж ёшкин кот! Посмотрел вокруг —
мой кузен Кирилл спит, как убитый. Видно, что хорошо ему, будить не
надо. Моя девчонка, танцовщица, свернулась клубочком, посапывает. В
номере бардак, кругом бутылки пустые, бокалы на полу валяются,
между чулочков и шарфиков. На стенке — с развесистых оленьих рогов
— свисают подштанники, рядом болтается дамская туфелька. На
тарелках засохшие устрицы. Блин, сколько этих тварей я вчера
слопал? Оторвался за всю жизнь…
Тут я заметил, что певички, Ангелины, нет в номере. Ни на
кровати, ни под кроватью, нигде. Пересчитал туфельки — все на
месте. Платье на спинке стула висит. Что она, прямо так пошла?
Надел я подштанники потихоньку, чтобы никого не разбудить,
приоткрыл дверь. В коридоре тоже никого. Прислушался — за углом,
где лестница, вроде разговаривает кто-то, слов не разобрать.
Прокрался я к лестнице, прислушался. Слышу, шепчутся:
— Это всё? Мне мало!
— Сейчас нет, позже.
— Мне надо сейчас!
Выглянул осторожно, вижу: на лестнице Ангелина, в простыню
замотанная, босиком. Рядом с ней какой-то мужик подозрительной
наружности. Что-то в руках у них, свёрток маленький. Ангелина
шипит, как змея:
— Этого мало!..
Мужик её за локти схватил, лицом к ней сунулся, тоже шипит: