А мы пошли дальше.
— Это правда ваши стихи? — великая княгиня спрашивает
тихонько.
— Нет. Я их давно где-то слышал, не помню, где.
Она вздохнула:
— Вы такой честный. Могли хотя бы разок притвориться.
И не поймёшь — шутит или в самом деле огорчилась.
— Не могу, Дар мешает, — говорю ей. — Так и тянет всех на чистую
воду вывести.
— О! Так это Дар? От этого вы такой резкий? — великая княгиня
меня за руку взяла, за собой потащила. — Идёмте! Я знаю, как вам
помочь.
Протащила меня через несколько комнат. Статс-дамы за нами еле
успевают, торопятся, юбки подобрали, пыхтят. Остановились мы — в
салоне музыканты играют. Юные таланты, сразу видно. Кто стоит со
скрипочкой, кто сидит за арфой. Кто на клавишных бренчит. И так у
них душевно выходит, хоть садись и подвывай.
— Вальс! — великая княгиня вышла на середину комнаты. — Вальс,
господа! Мажор, три четверти!
Музыканты мигом переобулись — скрипач вышел вперёд, флейтист
продудел одну ноту, пианист пробренчал по клавишам. Трубач вывел
звуком загогулину.
Тут же ещё гости набежали, из других комнат. Художницы, поэты,
ещё какие-то чуваки в смешных сюртуках. Наверно, артисты.
Статс-дамы оживились. Слышу, дама какая-то радуется: ах, как
прелестно, шарман! Наконец-то танцы!
Так что скоро у нас дискотека началась, с живой музыкой.
Налетели поэты, расхватали девиц-художниц. Давай танцевать по
кругу, аж юбки развеваются.
Великая княгиня приказала:
— Танцуют все!
Тут уже и статс-дамы в пляс пошли, актёров расхватали, кружатся.
Музыканты отжигают, как в последний раз.
Елизавета Алексеевна мне шепнула:
— Пойдите танцевать, Дмитрий. Это поможет.
А я вдруг свою девушку вспомнил, танцовщицу. Как она плясала,
совсем недавно ведь. Теперь мёртвая лежит, с ножом в сердце. А я
тут, среди живых. Даже танцевать не хочется, так обидно стало.
Блин, как найду того, кто её на самом деле прикончил, на месте
закопаю. Надо того пожилого сыщика потрясти, он спец, сразу
видно…
— Да что же вы? — великая княгиня нахмурилась. Злится, что я не
делаю, как ей хочется. — Идите танцевать, Дмитрий. Все танцуют!
— Простите, не хочу. А вон та дама, она тоже сидит.
И правда, у стеночки дама на стульчик пристроилась, веером
обмахивается. Молодая, симпатичная. Всё при ней, и лицо и фигура.
Странно, что её не приглашает никто.
— Ах, эта? — великая княгиня посмотрела. — Ирина Потаповна у нас
на особом положении.