– Ваш супруг был бы по-настоящему счастлив, оказавшись здесь, в этом месте, – заметил он через время, отводя от лица сосновую ветку. – Все кажется очень реальным и настоящим. – Хэйвуд сорвал горсть сосновых иголок и поднес их к лицу, вдохнув свежий, хмельной аромат.
– Это лишь потому, что оно и есть настоящее, – возразила ему Джемма Фаррел. – И эти деревья, и воздух – вы ощущаете, как он пахнет? – и мох под ногами – всё это не может быть нашей фантазией.
Мужчина глянул по сторонам и согласился:
– Вы, наверное, правы. – А оглянувшись, вдруг понял, что забыл сделать: – Нам нужно отметить дорогу, чтобы вернуться сюда. Хлебные крошки, как в сказке...
Джемма остановилась, признав его правоту.
– И чем мы воспользуемся? – спросила в раздумье. И тут же кивнула, протянув ему копошащийся сверток: – Подержите ребенка. У меня есть идея!
Хэйвуд с ужасом покосился на копошащийся сверток.
– Не уверен, что знаю, как управляться с детьми. Быть может, вы скажете, что придумали, и я подсоблю? – сказал он, и девушка разозлилась:
– Значит, как портить юных служанок, бросая их в тягости, вам известно, а как подержать своего же ребенка – нет, спасибо, я не умею? – в сердцах возмутилась она.
Осознав, что она говорит, Хэвуд переменился в лице.
– Так вы полагаете, это мой сын? – спросил он. – Считаете, я способен на то, о чем вы сказали?! Боже мой, Джемма, я, конечно, не ангел, но мне казалось, вы знаете меня лучше... – Она молчала, комкая край детского одеяльца, и он просветил: – Это ребенок моего брата, чтобы вы знали. Терренс в связях, увы, не разборчив и о последствиях мало печется... Да вы и сами о нем, верно, наслышаны. – А потом сам потянулся к ребенку: – Давайте сюда малыша, как-нибудь справлюсь.
Забирая ребенка, Хэйвуд по возможности не глядел Джемме в глаза: было обидно и стыдно одновременно. Обидно, что она допустила саму мысль о том, что он способен поступить с женщиной столь бесчестно, и стыдно за брата, именно так и поступавшего. О Лэнгли в округе давно шел плохой слух, и все станет хуже, если Терренс не переменится, а в его перемену верилось мало. Он был характером в деда, а тот даже не смертном одре заглядывался, как поговаривали, на молоденьких девушек...
– Простите, – вдруг долетел до него тихий голос. – Вы правы, я не должна была думать, что... просто...