— Придётся похоронить, их имена всё равно не забудут, — Супимат
понимающе кивнул. Он уже начал спускаться по лестнице, когда мы
услышали крик сторожевого с башни:
— Арха, к нам едет арха от хаттов.
Выглянув в проём бойницы, увидел, как в нашу сторону едет
колесница в сопровождении двух всадников. Самое интересное было то,
что у одного из всадников на высоком шесте развевалось белое
полотнище.
— Арт, ты видел, — Этаби взбежал по лестнице и спешил ко
мне.
— Белый флаг означает переговоры, а судя по колеснице к нам
пожаловал предводитель войска. Ты останешься здесь, возьму Шулима и
Супимата, — впервые Этаби не осмелился возразить, поняв по моему
тону непреклонность моего решения.
Я не спешил выходить наружу: колесница продолжила движение и
остановилась в пятидесяти метрах от стены. Меня поразило
хладнокровие переговорщика — он находился на убойном расстоянии от
моих лучников. Хеттский рог одного из всадников протрубил,
привлекая наше внимание. Буквально в пятидесяти метрах от меня
находился главный враг хурритов — царь Супилулиума I.
Мужчина был без шлема, его длинные чёрные волосы перехвачены
золотой лентой, а лицо — холодное, как каменная стела. За ним
следовали два всадника: один с бронзовой секирой, второй с белым
стягом на длинном древке.
— Вызываю на разговор того, кто держит эту крепость! — голос
хеттского царя разнёсся эхом по стенам.
Я переглянулся с Шулимом и Супиматом, затем спустился к воротам.
Не отставая, за мной следовали оба командира, а на стене ворчал,
злой на весь мир Этаби.
Заскрипев, открылись ворота, выпуская нас наружу под
встревоженными взглядами хурритов. Пройдя метров сорок, я
остановился напротив колесницы:
— Зачем пришёл?
— Ты говоришь на нашем языке, — заметил Супилулиума, оценивающе
глядя на меня. — Но не похож на хурре, твои глаза цвета неба.
— Я человек из рода Рус, — ответил царю. — Но сегодня стою с
ними.
Царь усмехнулся, скрестив руки на груди.
— Зачем умирать за чужую землю? Ты воин, я вижу это. Присягни
мне — и будешь жить.
— Присягнуть тебе? Тебе, возомнившему себя царём, чья власть на
самом деле зависит от жрецов. Я хорошо помню хеттское
гостеприимство, яма в Хаттуше до сих пор в моей голове, как и ваш
закон крови Тешуба.
— Арт?! — удивлённо выдохнул хетт, польстив мне своим возгласом.
Приятно, когда о тебе наслышан сам хеттский царь, слывший искусным
политиком и интриганом.