И всё же иногда сквозь играющую на губах улыбку, проскальзывал
казалось бы уже забытый страх, прятался в глубине карих глаз
затаённый испуг. Вот и сегодня сестра явно была сильно взвинчена,
тщетно пытаясь скрыть свою тревогу подобием улыбки.
Ладно, сейчас разберёмся, что её тревожит. Повинуясь моему
кивку, девушки оставляют меня наедине с сестрой. Царевна, больше не
сдерживаясь, неожиданно бросается ко мне на шею и рыдает.
— Ты чего, Ксюша? — откровенно растерялся я, прижимая к себе
сестру. — Может обидел кто?
— Ты опять в поход уходишь. Мне страшно, Федя. Страшно, что не
вернёшься. Люди сказывают, что враги со всех сторон на нас с
войском идут. Много их.
— Кто сказывает? — вот же сплетники! Узнаю кто, язык вырву. —
Опять кто-то из твоих подружек страстей понавыдумывала?
— И ничего не напридумывала, — шмыгнула носом Ксения. — О том,
что татары большой ордой в набег на нас собираются, по всему Кремлю
слухи ходят!
— Собираются, — не стал отрицать я. — Только не такая уж эта
орда и большая. После того, как хан Казы Герай, разгромленный
батюшкой, обратно в Крым только треть войска привёл, о стотысячных
армиях теперь и речи нет. Хорошо, если крымчаки хотя бы половину от
прежней силы наберут. А я им навстречу князя Скопина-Шуйского
пошлю. Он, не смотря на молодость, воевода опытный. Спуска
супостатам не даст.
— А ты разве не с ним будешь?
— Нет, — решил успокоить я девушку. — Я с другим войском на
Калугу пойду. Пришло время от воров все русские земли освободить.
Но эта война не страшная. После Клушинского разгрома сил у
самозванца нет. Не удивлюсь, если он без боя сбежит. А нет, так и
того лучше. Схватим вора, посадим на кол и заживём себе
спокойно.
— Правда? — отстранившись, Ксения заглянула мне в глаза.
— Правда, — улыбнулся я, сделав честные глаза. — Иначе зачем бы
мне осенью невест на смотр в Москву зазывать? Не на похоронах же
оплакивать? Вот разгромим татар и ногаев, перевешаем всех воров,
что на Юге озоруют, и сразу две свадьбы сыграем.
— Почему две? — опешила от неожиданности Ксения.
— Так тебя замуж давно пора выдавать, — хмыкнул я. — Больше
ждать нельзя. Заневестилась уже давно.
— Что жениха уже нашёл? — щёки царевны запылали алым румянцем. —
А из какой он страны?
Я, отстранившись от сестры, не спеша подошёл к лавке, сел, беря
себе паузу на раздумье.