— А вот так, — развел руками Горчаков. — Померанцев всегда делал
то, что хотел, а заказчики с радостью платили за его работы.
— И вы тоже? — ещё больше удивился я.
— Разумеется, — кивнул Горчаков, — чем я лучше прочих? Знаете,
Александр Васильевич, можно по праву рождения можно быть
аристократом, можно унаследовать титул. Но дар художника
унаследовать нельзя. Это редкая искра, и только безумец будет
относиться к ней без уважения.
— Не могу с вами спорить, — сказал я, — теперь мне еще
любопытнее взглянуть на работы Померанцева. Что-нибудь ещё о нём вы
знаете?
— Всю жизнь Померанцева окружали друзья и женщины, — задумчиво
сказал Горчаков.
— Женщины? — переспросил я.
— Вот именно, — кивнул князь.
Он наклонился ко мне и понизил голос.
— Одно время в светском обществе ходили слухи, что Померанцев
ухаживал за тётей нынешнего императора, и его ухаживания были
приняты. Но это исключительно между нами, Александр Васильевич.
— Разумеется, Николай Андреевич, — кивнул я. Вот как? Ухаживал
за тётей императора?
— Чему здесь удивляться? — пожал плечами Горчаков. — Все мы не
без греха. А принцесса тогда была молода.
— И что же случилось потом? — спросил я.
— Неожиданно Арсений Глебович решил забросить искусство, —
ответил Горчаков. — Он отменил все заказы и никому ничего не
объяснил. Продал свою мастерскую, купил дом где-то на Городовом
острове и заперся в нем. Через несколько лет о скульпторе всё
забыли. Одно время его имя периодически всплывало в светских
разговорах, но всё это быстро сошло на нет. Вы же знаете, у людей
каждый день появляются новые интересы.
Горчаков помолчал.
— Но настоящие ценители, разумеется, и сейчас помнят
Померанцева. Поверьте, Александр Васильевич, это был великий
мастер. Как жаль, что он умер.
— Но чем же он был так велик? — удивился я. — Неужели лучше
многих других скульпторов?
— Он был выше всех на целую голову, — ничуть не сомневаясь,
заявил Горчаков. — А то и на две головы, и я нисколько не
преувеличиваю.
— Что ж, — усмехнулся я, — теперь мне ещё больше хочется
взглянуть на его работы. Вы покажете мне?
— Разумеется, Александр Васильевич.
Князь сделал приглашающий жест рукой.
— Прошу за мной.
Князь Горчаков лично проводил меня в огромный зал на первом
этаже своего особняка. Высокие потолки зала украшали фрески. На
стенах были развешаны картины. Многие работы были очень старыми. Я
заметил, что краска на картинах покрылась паутиной тонких
трещин.