Грета направилась к своему верстаку бормоча что-то под нос, я же
собрался продолжить мучать плату, когда за дверью послышались шаги,
она открылась и на пороге появился дядя Арто.
«Готов отправится к фанатикам? Чтоб их притопило!» –
произнесла Грета, дойдя до своего стола, взяв полоску сушенки,
повертев ее в своей родной руке и положив обратно. – «Майкл,
проводи его до шлюза и помоги отнести детали».
* * *
Свет в Трущобах уже был выключен, так что мы добирались до доков
в молчании. Стараясь не споткнуться и не свернуть себе шею в
темноте.
Ящики весили чуть ли не больше чем их содержимое, так что дойдя
до пристани, я довольно сильно вымотался. Я оперся о балку уходящую
к потолку и окинул взглядом лодку. Тут освещение все еще было
включено, так что я мог рассмотреть все в деталях.
Старая посудина дяди, по его словам именно та, что вынесла нас с
«Последнего Вздоха», все еще служила ему исправно и была нашим
основным семейным капиталом, не позволяющим скатываться до нищеты.
Не многие на Дне могли похвастаться личной лодкой и это позволяло
перехватывать дяде то тут, то там небольшие заказы. Как и по
основной работе – ремонту, так и просто работая курьером.
«Тихий Странник» внешне ничем не отличался от других подобных
шаттлов – грубые чуть скругленные углы и линии, обилие заклепок и
вечная грязь на краске. Это был яркий контраст – ржавые и
прохудившиеся конструкции базы и отшлифованные и всегда чисто
покрашенные детали лодок. Никому не хочется перекрыть самому себе
клапан.
«Думал, в этот раз ты задержишься подольше», – буркнул
я.
Дядя только пару дней как вернулся с «Сердца Пучины» и вот
опять отправляется туда же. Шизанутые фанатики чинят технику
песнопениями и «живой водой». Электронику, придурки.
«Ничего, последний Танец Тьмы в этой четверти. Хотя, они ж
платят за ремонт», – он повернулся ко мне и скупо
улыбнулся.
Несмотря на то, что он был даже старше Греты, выглядел он
гораздо моложе. Куцая бородка, чуть шершавая кожа на лице и
небольшой шрам на правой части виска. Его взгляд был ясным и
уверенным. Он не молодился, он просто чувствовал себя отлично.
Скорее всего из-за того, что большую часть жизни он провел в
довольствии, под тенью отца. Я слабо помню нашу жизнь на Вздохе, но
тех крох что остались в памяти, хватает понимать, что там мы
купались в роскоши. Быть бароном – все равно что быть богом, выше
только атланты.