Мораль Дна была проста: выживает сильнейший. Или хитрейший. Векс
был сильным. Теперь пришло время нам стать хитрейшими. Использовать
его слабости, его одержимость против него самого. Это был не вопрос
морали. Это был вопрос выживания. Нашего выживания. И, возможно,
выживания всей базы.
Я вспомнил слова Кайроса: «Твоя жизнь – твой выбор».
Я сделал свой выбор.
И готов был идти до конца. Даже если этот путь лежал через
обман, саботаж и новую катастрофу. Такова была цена жизни.
Такова была цена свободы.
Здесь, на Дне.
Без Неба.
План был приведен в действие.
Следующие несколько дней я вел себя подчеркнуто скрытно, избегал
людей Векса, но при этом как бы невзначай оставлял следы своего
интереса к нижним уровням и старым технологиям.
Я «случайно» обмолвился парой фраз с Максом о том, что Грета
нашла какие-то древние схемы, «потерял» в коридоре обрывок
распечатки с атлантскими символами, которые я якобы пытался
расшифровать.
Я создавал образ человека, который что-то знает, что-то ищет, но
боится и не решается действовать открыто.
Расчет был на то, что Векс, одержимый идеей заполучить словарь и
запустить дроидов, клюнет на эту приманку. Он знал, что я был в
лаборатории Кайроса. Он подозревал, что кристалл у меня. Мой
внезапный интерес к древним технологиям должен был убедить его в
том, что я не только нашел кристалл, но и понял его ценность и,
возможно, даже знаю, как его использовать.
И Векс клюнул.
Это произошло на центральной площади «Купола», во время вечерней
раздачи пайков.
Я стоял в очереди вместе с другими работягами, когда ко мне
подошли Орлан и Рикс. На этот раз они были без своей обычной свиты,
и на их лицах не было агрессии – скорее, настороженное
любопытство.
«Крест», – сказал Орлан чуть тише обычного. – «Хозяин
хочет с тобой поговорить. Сейчас».
«Зачем?» – Я изобразил удивление и легкий испуг.
«Узнаешь», – буркнул Рикс. – «Идем. И без
глупостей».
Меня провели через площадь, мимо провожающих нас любопытными и
сочувствующими взглядами жителей, к резиденции Векса.
Внутри барон ждал меня один. Он сидел в своем потертом кожаном
кресле, вертя в руках какой-то металлический предмет. Выглядел он
по-прежнему напряженно, но в глазах горел знакомый фанатичный
огонь.
«Садись, Крест», – сказал он неожиданно спокойным
тоном.
Я сел на стул напротив него, стараясь выглядеть как можно более
настороженным.