Я оглянулся, пересчитав гостей, а Горина то так и нет, хотя
именно ради него я сюда явился…
Оказалось, что Барон Левин прибыл в сопровождении молодого
парня.
— Это ещё кто? — спросил Петрищев, указав на паренька, который
мне был очень уж знаком.
— Вот, взял себе на службу помощника нового, ввожу его
потихоньку в свет. Парень благородных кровей, приехал из дальних
земель. Род его древний, но нынче он, так скажем, безземельный
барон. Познакомьтесь — Вениамин Пруткин, — представил
баронВениамина, моего старого знакомца, с которым мы некогда
появились вместе в доме Злобина.
Вениамин прошелся по мне ошарашенным взглядом, но он тут же
принял отрешённый вид и принялся вежливо всем кланяться. Я и вовсе
лишь скользнул по нему взглядом, стараясь не глядеть в его
сторону.
Да уж, Злобин время зря не теряет. Вон Вениамина пристроил, даже
сделал его безземельным бароном. Это ж надо. Интересно, какими
хитрыми схемами, он смог ввести Вениамина к своему противнику под
крыло?
Вениамин, словно почувствовав мой взгляд, на мгновение замер и,
убедившись, что на него никто не смотрит, едва заметно кивнул.
Я же едва не хлопнул себя по лбу. Ведь игнорируя меня, он ведёт
себя не менее подозрительно, чем если признается всем, что мы давно
знакомы. Поэтому я подошёл сам, и представился:
— Барон Пылаев, — представился я, поздоровавшись сначала с
Левиным, а затем и с Пруткиным.
— Пылаев? — заинтересованно посмотрел на меня Левин.
— К вашим услугам, — произнёс я.
Вениамин смотрел на меня так, будто боялся что я сейчас загорюсь
и подожгу его, но быстро взял себя в руки и завёл беседу с женой
Мартынова.
Ловкий парень, что ни говори. Любопытно будет, если он ещё и к
Диброву в доверие вотрётся. Да уж, дела…
Я уже даже пожалел отчасти, что сказал в своё время Викентьеву,
что род Пылаевых под протекторатом Злобина. Глядишь, может,
интересное, чего бы вышло. Например, пригласили бы меня
поучаствовать в заговоре против графа, стал бы двойным агентом.
Хоть повеселился бы. Ну ладно, разберёмся.
Вениамин между тем вёл себя безупречно — вежливо отвечал, когда
к нему обращались, не лез вперёд, держался позади своего
покровителя. Но я-то помнил его другим — пытливым, острым на язык,
с быстрым умом и цепким взглядом. И сейчас под маской безупречного
протеже я видел, как он внимательно изучает всех присутствующих,
запоминает лица, оценивает, классифицирует.