У меня душа вверх дном переворачивается, а Пожарский смотрит так, словно до костей сканирует. Я чувствую себя голой. Возникает желание натянуть поверх пальто гору пуховых одеял.
— Даже не попрощаешься? — задав вопрос, он прячет мобильный в карман домашних штанов.
«Мог бы и подольше переодеваться…» — сглатываю, оценивая его уютный вид.
На мужчине модные темно-серые спортивные штаны и белая, прилегающая к спортивному телу футболка. Чуть взъерошенная влажная челка. Он стоит босиком на холодном мраморе, словно только так чувствует связь с родительским домом. Неужели ему не холодно?
На мгновенье зависаю взглядом на его стопах, оцениваю размер ступни, а затем меня бросает в жар от неуместных ассоциаций. Спохватившись, нахожу глазами его внимательные глаза.
— Что вам ещё от меня нужно? — выдыхаю, испытывая ледяной озноб. — Бровь я зашила. Там всё отлично. Дальше наблюдайтесь у своего лечащего врача. Дней через десять он снимет вам шов.
— На сегодняшний вечер ты и есть мой главный лечащий врач, — говорит он ровным и спокойным тоном, от которого очередная волна мурашек слетает по затылку вниз.
— На сегодняшний вечер с меня хватит! — выпаливаю я, машинально вжимаясь спиною в дверь. — Или вам нужна прививка от бешенства брови? Проститутка со стетоскопом? Можно уточнить запросы?
— Потанцуем? — не обращая внимания на мою истерику, Монстр Андреевич спокойно протягивает мне ладонь. — Ужин привезут через двадцать минут.
— Вы сумасшедший? — чувствую, как у меня начинается подергивание правого века.
— Если мужчине нравится женщина — это признаки психического заболевания? — растянув лукавую улыбку, Пожарский подходит ко мне впритык. В нос ударяет его мужской приятный запах. Мужчина берет меня за руки, вынуждая уронить на пол сумку. Краем сознания отмечаю, как из нее вываливаются на пол мои личные вещи. В любой другой ситуации я бы бросилась их собирать. Но сейчас, глядя в глаза своего мучителя, я не могу не то что пошевелиться, у меня не получается ответить ему «нет». — Впервые о таком слышу, Ива. Не расскажешь подробнее об этом в танце?
Испытывая противоречивые чувства, я отрицательно верчу головой, а он продолжает любоваться моим лицом, обводя взглядом каждую черточку, каждую линию, словно запоминая.
— Зачем вы заблокировали дверь? — прорывает меня наконец.