— Кто желает отведать
вкусненького? — хихикала она, швыряя отравленные пирожные в гущу
врагов.
Я же уже изрыгал кислотную
лаву, растворяя стены заводских корпусов. А мои световые сферы
утратили белизну, став мертвенно-бледными — они ослепляли
противников и погружали их в галлюцинации безумия. Лианы же, что я
выпускал, ощетинились ядовитыми шипами.
— Кислинка, тоже жги их
кислотой! — рявкнул я зелёному голему.
— С превеликим удовольствием!
— прошипел тот, окатывая японцев едкой жидкостью.
А Солнышко ослеплял снайперов
мертвенным сиянием. Ну а мой проблемный, но необычайный Ветерок,
несмотря на свою природную тупость, ухитрился стащить у японского
офицера планы обороны. И уже через шесть часов битва достигла
кульминации — японцы подтянули подкрепления. Нам казалось, кольцо
окружения вот-вот сомкнётся. И тогда...
— Молодежь, отступите, — но
тут прозвучал знакомый голос.
Я обернулся и застыл… Через
поле боя неспешно шествовал наш декан — Денис Владимирович. Его
длинная борода развевалась на ветру, но теперь она чернела, словно
смоль. Глаза пылали синим пламенем, а вокруг него кружились сгустки
мёртвой энергии, подобно стае голодных воронов.
— Денис Владимирович?! —
вырвалось у Лолы, словно она увидела призрака.
— Урок некромантии в полевых
условиях, — усмехнулся декан, и в его улыбке мелькнула тень чего-то
древнего и беспощадного. — Смотрите и учитесь, салаги.
Он поднял руку — движение
неспешное, почти ритуальное. И земля под японскими позициями
затрещала, словно старые кости. Но это была не обычная земляная
магия — из расщелин поднимались скелеты самураев, павших здесь
столетия назад, их мечи пылали призрачным огнем, жаждущим
крови.
— Огненная некромантия, —
прошептал я.
Декан взмахнул другой рукой, и
его тело начало преображаться. Кожа приобрела пепельно-серый
оттенок мертвеца, из спины прорезались костяные крылья, а глаза
превратились в пустые глазницы, где плясали языки адского
пламени.
— Восстаньте, воины прошлого!
— прогремел его голос, отдаваясь эхом в самых темных уголках души.
— Служите новому господину!
Скелеты самураев ринулись в
атаку. Это было зрелище, способное свести с ума — мертвые японцы
сражались против живых, и в этой битве не было ни чести, ни пощады.
Декан парил над полем боя, словно ангел смерти, выпуская из рук
потоки некромантического огня. Этот огонь не просто сжигал врагов —
он превращал их в пепел, который тут же оживал и формировал новых
скелетов.