Лишь оказавшись в кубикуле, девочка очнулась от невеселых размышлений. Она забралась в постель, а служанка укрыла ее одеялом.
– Пусть тебе снятся светлые сны, госпожа. – пожелала, уходя, Лигия. Уна растерялась от такого обращения. Ей вдруг стало стыдно за сравнение этой женщины с Эмер. Она корила себя за то, что о себе она думала больше, чем о несчастье, постигшем Марка. Но усталость взяла свое, и с этими мыслями она вскоре уснула.
***
К Марку сон не шел. Не помогло ни купание с эфирными маслами, ни массаж, сделанный умелыми руками рабыни, ни кувшин неразбавленного вина. Наконец решив, что дольше откладывать не имеет смысла, он развернул свиток. Письмо, написанное четким почерком раба Нубия под диктовку Тита Флавия, гласило следующее:
«Сенатор Тит Флавий Север Марку Флавию Сцеволе.
Марк Флавий, ты был и остаешься никчемным сыном, но, по крайней мере, являешься достойным гражданином. Надеюсь, что не трусость, а только непреодолимые обстоятельства и дела государственной важности задержали тебя и не дали возможности приехать по моему требованию. Моих сыновей больше нет. Теперь ты несешь ответственность за сохранение чести рода. Тебе же поручаю опеку над моим единственным внуком Квинтом. Юноше уже шестнадцать лет, но ему требуется твердая рука, дабы он вырос мужчиной. Его сестру Флавию я выдал замуж, так что ее судьба – не твоя забота. В дом Клавдиев, ради укрепления отношений, я хотел отдать и Марсию Старшую, но твоя безумная жена заявила, будто девочка уже просватана. Она, конечно, лжет, но я не сталнастаивать. Прислушайся ко мне, разведись с ней и женись на достойной женщине, которая подарит тебе сыновей.
Будь достоин славы предков и честного имени Флавиев, стой на страже Республики и не позорь себя поддержкой этих двух выскочек – Помпея и Цезаря.
Будьздоров».
Марк, конечно, не ждал раскаяния от отца, но и к такому не был готов. Тот вновь продемонстрировал свое отношение к младшему сыну. Если бы не смерть от болезни Тиберия, прославившего себя на службе в магистратуре, но не оставившего наследников; если бы не гибель Аппия, отравленного ревнивой любовницей, ради которой он успел развестись с женой, Тит Флавий никогда не вспомнил бы о нем.
Что ж, подумал Марк, до сих пор ему было не в чем себя упрекнуть и впредь он будет достоин славы предков, но проживет свою жизнь так, как сочтет нужным, не подчиняясь чьим-то указаниям.