ведь.
Только теперь я не былполностьюуверен, что он вообще на моей
стороне.
Ромказамер, потом медленно повернул голову, но глаза
его тут же улизнули в сторону, к боковому стеклу.
— Да
брось ты, — пробормотал он, почесав нос так яростно, что я подумал,
он его сейчас сотрёт. — Какие автоматы? Я просто… в делах немного,
вот и всё. Но всё под контролем, Стас. Честно.
— Честно,
— повторил я, не скрывая сарказма.
Метка на ладони зачесалась.
Никак сзади тихо заворчал, и я почувствовал еготяжёлый взгляд. Он смотрел наРомана, и
в этом взгляде не было ничего хорошего.
Мы
проехали мимо ржавого ангара, за которым начиналасьдорога к старому бетонному
заводу.Ромкаснова полез к телефону, ткнул в
экран, потом сунул его в карман, но тут же достал опять. Его колено
подпрыгивало, как у школьника перед экзаменом. Я не
выдержал.
— Да что
с тобой? — спросил, сбавляя скорость, чтобы взглянуть на
него.
— Ты как
на иголках. Нос уже красный, телефон чуть не выронил. Что за
паника?
Братдёрнулся, будто я токомегоударил,уставился на меня, потом быстро
отвернулся. Опятьпочесал нос и выдавил:
— Ты
серьёзно? Стас, ты вообще понимаешь, куда едешь? Это же не просто
трындеж с соседямипо
гаражам. Эти люди… они
опасные. Серьёзные. А ты такой спокойный, как будто на шашлыки
собрался. Я, знаешь, за тебя переживаю!
Его голос
сорвался на высокой ноте, и я почти поверил. Почти. Но меткагреласьвсёсильнее,даещё иНикак издал низкий рык, который больше походил
на гул проводов. Я остановил машину на обочине, повернулся кРоману.
—
Давай-ка уточним, — сказал я медленно, глядя ему в глаза. — Это
моястрелка.
Яеё забил. А ты напросился за компанию. Если тебе не по
себе — выходи. Пешком дойдёшьдо своей машины, тут недалеко.
Братоткрыл рот, но слов не нашёл. Его пальцы замерли
на рукаве, лицо побледнело, и он уставился в пол, будто там была
подсказка.
— Ладно,
— пробормотал он наконец. — Поехали. Я с тобой.
— Вот и
славно, — ответил я, трогая с места. Но внутри всё сжалось.Ромаш сноваврал. Я знал это,чувствовал всем нутром. Что-то было не так, и это «не так» воняло хуже, чем гарь за окном.
Никак
положил морду на спинку сиденья,и я почувствовалегогорячеедыханиена
своей шее. Метка пульсировала
в такт моему сердцу. Я сжал руль и прибавил газу. Пора было
заканчивать этот цирк.
Я свернул
с шоссе на грунтовку, ведущую к бетонному заводу. «Калина»
подпрыгивала на ухабах, щебень хрустел под колёсами, а в воздухе
висела пыль, смешанная с запахом мазута и чего-то горелого, что уже
стало фоном моей жизни. Небо было тёмным