—пояснила она
тогда.
Тогда, в детстве, мне это
не казалось чем-то важным. А теперь я понял, что это гораздо более
настоящее имя того существа, известного мне как Азар.
Ещё недавно всесильный Азар... или Аз'хаар — беззвучно
рухнул на колени, как подкошенный. Его
голова склонилась к полу, лоб коснулся камня. Плечи сотрясались. То
ли от злобы. То ли от страха. Я застыл. Не смел дышать.
Фигура в сером определённо имела огромную власть
над ифритом. Это был кто-то вышепо рангу, а возможно идревнее, чем сам
Азар.
А ещё вдруг показалось, что фигура смотрит прямо на
меня. Из-под капюшона. Сквозь ткань. Сквозь слои мира. И мне
стало по-настоящему холодно.
***
Я не сводил глаз с Азара.
Ещё недавно — повелитель огня, исчадие древнего пламени, ифрит с
безумным взором и голосом, раздирающим сознание. А сейчас —
согбенноежалкое
существо, вжимавшееся лицом в камень, словно пытающееся
спрятаться от всего мира. Он медленно, с видимым
усилием поднял голову. Его лицо больше не сияло жаром, не пылало
всепоглощающим самодовольством. Оно было…
человеческим. Или, скорее, напоминало человека,
столкнувшегося с приближением собственной гибели. Губы его дрожали,
а глаза метались. В них был не просто страх. В них отчётливо
виднелась паника.
Он знал, кто это. Джинния. Не просто одна из... а из тех, кто
уполномочен следить за равновесием. Её имя он боялся даже
произносить.
— Ты не можешь быть здесь... — прохрипел он. — Тюрьма
была...
— Ты сбежал, — прозвучал голос. — Но свобода не вечна.
Азар шагнул назад. Хотел исчезнуть. Раствориться в воздухе. Но
не мог. Что-то — кто-то — держал его в этом месте. Это была она.
Она его нашла.
— Ты… — прошептал он. — Ты не должна быть здесь. Ты была с
Эрешкигаль...
Фигура молчала.
— Ты — Нурия... — выдохнул он, пятясь назад. — Джинния
надзора.
Он ещё раз попытался испариться, раствориться, как делал это не
раз. Но не смог. Его сила здесь... больше не слушалась. Он понял.
Её присутствие блокировало его выход. Он был заперт в этом месте. И
больше — не бог, не владыка, а беглый заключённый, пойманный с
поличным.
Я снова услышал этот жуткий язык — наполненный
гортанными щелчками, сипами, полный надрывного вкрадчивого
звучания, которое скребло уши, но, определённо было…
пронизано мольбой. Азар умолял.
Он делал просящие жесты — сложенные ладони, поклоны, вытягивание
рук. Один раз даже ткнулся лбом в пол, как паломник перед священным
камнем. Он