— Вот и свари теперь сама. Где вода -
знаешь, плиту найдёшь. — буркнул я,
глядя на дорогу. — Я тутработаю, а
ты дома сериалы гоняешь.
— Ой,
Стас, я девушка хрупкая, — сказала она с лёгкой насмешкой. — Меня
для возвышенных вещей создали, а не для кастрюль с
пельменями.
—
Возвышенных? — хмыкнул. — Это каких? Диван греть и
телек смотреть?
— Ну,
например! — засмеялась она. — Ладно, давай езжай домой,
герой, а то я тут с голода пухну.
— Ладно,
героиня, —парироваля, улыбнувшись. — Доеду,
разберусь.
Не помри там с
голодухи.
— Не
помру, но жду с ужином! — подколола она и отключилась.
Я убрал
телефон, завёл мотор и поехал дальше, а голова гудела, но уже от другихмыслей—
смешныхи горькихразом.
Катя, конечно, та ещё штучка: только переехалаи тут жена шею села, будто так и надо.Её коронное: «я хрупкая», просто уму
не постижимо.
С
другой стороны,вот
былаЕлена.Яеё любил, всё делал,старался, деньги домой тащил,
ипотеку тянул, думал,всёдля
нас,всёдля дома. А она всё равно
свалила.Может, со мной что-то не так? Может,этоя слишком мягкий, слишком добрый,аженщины это чуют, как собаки слабину?И всё-такиэтот мир странно устроен. Стараешься
вроде бы, даёшь людям всёчего просят, а онине
ценят этого,крутишьсяради них,словнобелка в колесе, точнее хомяк, а по итогу никого не впечатляют
твои усилия.
Дед
Исмагил, помню, говорил:«Стас,
будь твёрдым, как дерево».
Аиз меня, похоже, деревополучилосьслишкомгибкое, вот
и гнут меня ктоикак хочет. Может, пора пожёстче
стать с женщинами — не грубить, но держать рамки, чтобы не
расслаблялись? С Еленой несрослось,
с Катей поканепонятки,
но я же не железный, чтобы вечно подстраиваться.
Никак
приоткрыл глаз, посмотрел на меня,словно прочитал мои мысли,аялишьусмехнулся про себя — хоть ты, лохматый,покане подводишь. Порапотихоньку двигаться в сторонудома. Пельмени варить, ну, или начинать
характер показывать.
***
Часа
через полтора яподкатил к
стоянке у дома, заглушил«Калину»и вылез
из машины,захлопнув
дверь. Никак выскочил следом,всталрядом, а я задрал голову, глядя в вечернее небо
— тёмное, с редкими звёздами, будто кто-то их там раскидал
небрежно.
Думал о
вечном — как всё в жизни идёт кувырком: планы строишь, а судьба
смеётся, подбрасывает то метку, то сектантов каких-то.
Весенний прохладный
ветердунул в лицо, и я вздохнул — сколько ни живи, а
конца этим загадкам не видно, как звёздам в