Его глаза расширились — чёрные зрачки как будто проглотили
радужку. Всего на секунду. Но этого хватило. А потом на его лице
наконец появилась эмоция — лёгкое недоумение, сменившееся чем-то
вроде уважения. Он медленно достал из кармана серебряный портсигар,
достал сигарету, но не закурил, просто покрутил между пальцев.
— Ты хоть понимаешь, с кем связался, внучек? — он произнёс это
почти с сожалением, одновременно сминая сигарету в своей обожжённой
ладони. Табак посыпался на пол, смешиваясь с пылью у порога.
Я ухмыльнулся, глядя ему в глаза:
— Вот завтра и узнаю.
Дверь я закрыл, не дожидаясь его ответа. Через толщину дерева
почувствовал, как он замер на месте на несколько долгих секунд.
Потом послышались тяжёлые шаги и звук закрывающихся дверей
лифта.
Я прислонился к косяку, вдруг ощутив всю тяжесть собственного
блефа. Какого хрена я несу? Но монтировка холодом проступала через
ткань, напоминая: иногда старые методы работают гораздо лучше
новых. Хотя бы потому, что в них верят такие вот бородатые
мажористые дровосеки в дорогих пиджаках.
Когда я вернулся в кухню, Нина Семёновна дрожащими руками
разливала по фарфоровым стаканам свежий чай. Чайник подрагивал,
цепляясь за стенки посуды.
Я тяжело опустился на прохладное сиденье «Калины», ощущая, как
потная спина прилипает к потёртой ткани обивки. Задумчиво провёл
ладонью по рулю. В салоне пахло бензином, старым кожзамом и едва
уловимым металлическим запахом — возможно, от нагретой на солнце
приборной панели.
Никак забрался на переднее пассажирское сиденье, когти цокнули
по пластмассе. Поворочался, устраиваясь поудобнее. Даже попытался
что-то рыть одной лапой, но быстро бросил это занятие, внимательно
уставившись на меня.
— Домой вроде рано, — ответил я ему на незаданный вопрос.
Заметил, как шерсть на загривке слегка приподнялась, когда
повернул ключ зажигания. Двигатель легко завёлся. Петляя между
выбоин, я выехал на проспект.
Вечернее солнце, пока ещё висящее над крышами, било в глаза,
заставляя щуриться. Я опустил солнцезащитный козырёк — на нем
болталась старая записочка от Кати: "Не забудь купить хлеб".
— Вот кстати, да. Надо к вечеру придумать что-то с ужином, —
вслух сказал я. Вспомнил о Кате, прижался к обочине и остановился.
Вынул телефон и набрал её номер. Хватать трубку после первого же
сигнала было не в её привычках, поэтому я спокойно ждал.