— Не знаю, — солгал он. — Возможно, мой разум как-то
защищен.
— Это был мой брат, — тихо сказал Билл. — Я видел Джорджи...
— Нет, — жестко ответил Александр. — Это была имитация. Твой
брат мертв, Билл. И чем раньше ты это примешь, тем лучше.
Билл болезненно поморщился, но кивнул.
— Что теперь? — спросил Майк.
— Теперь мы готовимся к войне, — сказал Александр. — Потому что
этот урод только начал с нами играть.
«И мне нужно понять, как его убить», — добавил он мысленно. —
«Потому что обычные методы явно не сработают».
Беверли подошла к нему:
— Ты спас нас, — сказала она тихо. — Опять.
— Просто делаю свою работу.
— Александр... — Она положила руку ему на плечо. — Я...
— Не надо, — резко оборвал он, отстраняясь. — Не говори того, о
чем потом пожалеешь.
— Но я...
— Беверли, ты ребенок. Ты не понимаешь, что говоришь.
— Я понимаю! — вспыхнула она. — Ты думаешь, я глупая?
— Я думаю, ты слишком молода для некоторых вещей, — устало
сказал Александр.
«И дело не в твоем возрасте», — мысленно добавил он. — «Дело в
моем. Мне тридцать, черт возьми. Я не имею права даже думать о тебе
как о женщине».
— Но мне уже четырнадцать!
— А мне намного больше. И между нами пропасть, которую не
перепрыгнуть.
Беверли собралась что-то ответить, но Билл вмешался:
— Может, обсудим это п-позже? Нам нужно решить, что делать
д-дальше.
Александр благодарно кивнул ему. Разговор с Беверли становился
все более неловким.
«Мне нужно держать дистанцию», — решил он. — «Для ее же
блага».
— Билл прав, — сказал он вслух. — Сейчас главное — выжить. А все
остальное потом.
После столкновения с Пеннивайзом группа отошла на безопасное
расстояние от канализационного люка. Все еще дрожали от увиденного,
кроме Александра, который выглядел мрачно сосредоточенным.
— Итак, — начал Билл, стараясь унять дрожь в голосе. — Что мы
знаем об этой т-твари?
— Он древний, — ответил Александр, присев на корточки и рисуя
схему палочкой на земле. — Питается страхом детей. Принимает любую
форму. Физически очень силен.
— А слабости у него есть? — спросил Майк.
— Есть. Он боится того, чего не понимает. И ненавидит, когда его
не боятся.
«Хотя это только теория», — мысленно добавил Александр. — «В
фильме дети победили его верой в себя. Но это кино. А здесь все
может быть по-другому».
Ричи снял очки и протер их дрожащими руками: