— Вздор!
— Почему сразу вздор? — Маан
приподнял бровь.
Геалах прищурился.
— Я слишком хорошо тебя знаю. Ты
ненавидишь Гниль, так же как и я, как любой другой инспектор
Контроля. Может, даже больше. Сегодня ты оставил Гнильца подыхать в
руках наших коновалов, хотя в твоих силах было избавить его от
мучений.
— А чего сам-то не пристрелил? —
вскинулся Маан. Воспоминание о Гнильце, ставшим единым целым с
камнем, неприятно резануло, — Ты мог сделать это не хуже меня.
Но Геалах смотрел на него вполне
мирно.
— Не кипятись, старик, — просто
сказал он, — Я не к тому. Ненависть к проклятой Гнили и делает нас
теми, кто мы есть. Гниль — это худший кошмар из всех известных
человечеству, ненавидеть его нормально, по крайней мере, для тех,
кто работает в Контроле. Пенять за ненависть тебе… Вот уж нет!
Именно поэтому я не понимаю, почему ты подарил так много жизни тому
старику в ресторане. Ведь мог застрелить Гнильца на месте, и у тебя
было право это сделать.
— Мунн вымотал бы мне все кишки,
прежде чем я ушел на пенсию. Стрелять в людном месте, не
попытавшись заставить его сдаться… Это противоречит инструкции.
— Брось, — Геалах скривился, — Ты сам
знаешь, что есть тысячи способов объяснить это. К примеру, он
потянулся за оружием… Так ведь бывает. Бах — и Гнильца нет. Ты сам
неоднократно это проделывал. Помнишь, тот случай, с полгода назад,
в торговом центре?
— Не очень. Старческая деменция,
вероятно.
— Ему было лет двадцать. Он еще шел
под ручку с девушкой. Ты сразу почуял его. «Двойка, — сказал, —
Будем брать здесь».
— А, ты говоришь про того выродка из
шестого блока?
— Именно про него. Мы подобрались
ближе. Помнишь? Он ощущал нас, дергался, нервничал, тер затылок.
Они все чувствуют, просто не знают, что это означает, не успевают
привыкнуть… А потом мы отрезали его от входа, и ты сказал что-то
вроде: «Стоять на месте! Контроль!».
Маан поднял руку в протестующем
жесте.
— Хватит, я помню.
Но Геалах не дал себя перебить.
— …и девчонка его завизжала. Она же
не знала… Наверное, и пятна не видела. Малолетняя дура… Но быстро
все поняла. И он тоже понял. Я по глазам это вижу, в них страх
скачет. Точно изнутри стекло разбивает… Он попытался что-то
сказать, и тогда ты всадил ему пулю в голову, — Геалах коснулся
указательным пальцем лба, — прямо сюда. А потом мы сказали Мунну,
что Гнилец пытался вытащить что-то из кармана. И ты был вынужден
открыть огонь на поражение. Представляешь, я даже помню, как его
мозги вылетели. Бам! Точно голова взорвалась. А та девчонка потом
тебе письмо с благодарностями прислала.