– Пацана заткни, меня слушай, – командным тоном приказал Григорий. – Пожрать собери и бабки, все что есть, давай!
– Да, какие деньги, Гриша, откуда им взяться?! Вчера у Наташки в долг взяла, чтобы Толику валенки купить, так теперь думаю, как отдать?
– Ты чего, не поняла что ли? Ты мне про какие валенки тут гонишь? Я же сказал, что мне харчи нужны и бабки, чтобы залечь.
– Знаешь что, Гришенька, – Анна вдруг почувствовала, что её боязнь перед мужем куда-то внезапно делась, испарилась, пропала. Неудержимая злость нахлынула на неё, словно волна на берег, и накрыла с головой, – иди ты лесом! Собирай свои вещички и чтобы я больше ноги тут твоей не видала. Забудь про нас. Считай, что не было у тебя никогда ни жены, ни сына. Понял?! Пошёл вон!
– Да я тебя, лярву… – Григорий замахнулся и ударил Анну так, что она, не ожидавшая такого удара, отлетела в сторону, словно пушинка и, ударившись о стену, беспомощно сползла по ней. Перед глазами замельтешили мушки, в голове стоял безумный звон. Сквозь этот звон, где-то вдалеке, Анна услышала, как закричал маленький Толик: «А-а-а-а!» Григорий повернулся к жене спиной, занёс сжатый кулак над сыном и с тихим стоном рухнул, словно скошенный под корень осот.
– Вот тебе… Вот тебе… Сволочь… Дрянь… Ненавижу, ненавижу, ненавижу… – Анна, крепко сжимая в руке кухонный нож, наносила мужу удар за ударом. Ещё, ещё, ещё… С каждым новым ударом отступала боль, остывала жгучая ненависть, сходила на нет злость. Когда к ней вернулось самообладание, Анна наконец-то услышала, как, не переставая кричит Толик, забившись в угол, как барабанит в закрытую на щеколду дверь соседка. Всё ещё на ватных ногах она дошла до двери, распахнула её и предстала перед Натальей вся забрызганная кровью, с безумным взглядом синих глаз. Наталья, многое на своём веку повидавшая, быстро закрыла за собой дверь и бросилась первым делом к орущему Толику.
– Тише, успокойся Толечка. Мамка с папкой подрались паразиты, совсем запугали пацана. Мы с тобой сейчас ко мне пойдём. Хочешь?
– Ма… – Толик больше не кричал, он размазывал ладошками кровь и слёзы у себя по лицу и глядел на мать.
– Иди к маме, пожалей мамку, – Наталья подтолкнула Толика к сидящей на полу Анне и обратилась к соседке. – Пацана успокой и… что-то надо делать…
– Ментов зови, – тихо, но уверенно, сказала Анна. Она обняла Толика, прижала его к себе и зашептала ему в ухо: – Ты ничего не бойся, сынок, мамка тебя в обиду никому не даст.