— Ну что, готов? — спросил я
Андрея.
— Готов, — уверенно кивнул он,
окончательно придя в себя.
Перед тем, как начинать расщеплять
бляшки, он сначала внимательно просканировал зоны стеноза для
уточнения деталей. Я же говорил, он малый башковитый. Да и руки из
нужного места растут, как показала практика. Жеребин сосредоточился
на общей бедренной артерии, встав по другую сторону от пациента, а
я пристроился бочком возле Андрея и положил свою руку поверх его.
Боткин начал работать спокойно и неторопливо, как и надо для
начинающего, суета здесь к добру не приводит.
Я контролировал каждое движение
Андрея. В этот раз на создание пучка нужной мощности и прицельное
воздействие он тратил меньше энергии и уже не так волновался, как в
первый раз. Всё шло чисто, гладко, без неожиданных сюрпризов. Я
периодически поглядывал на него, оценивая самочувствие, но в этот
раз он даже не вспотел. Жеребин уже и сам стал поглядывать на
нашего практиканта, потом улыбался и вновь сосредотачивался на
бедренной артерии.
Через двадцать минут непрерывной
работы все бляшки на суженном ими участке были ликвидированы, а
кровоток восстановлен. Константин Фёдорович для профилактики
просканировал все артерии конечности и, не обнаружив никаких засад,
отошёл от пациента.
— Ну что, любезный, можете вставать,
мы закончили, — сказал я пациенту, который к этому времени почти
задремал.
— Уже всё? — переспросил он, словно
не до конца отошёл спросонья. — Спасибо большое. А не подскажете,
как дальше себя вести? Или это теперь прошло навсегда?
— К сожалению, дать такую гарантию,
что это больше никогда не повторится, мы не можем, — сказал я. —
Вам всё равно желательно приходить наблюдаться. Приходите на
диагностику через полгода. И постарайтесь значительно ограничить
животные жиры, особенно тугоплавкие.
— Это какие, например? — спросил
мужчина.
— Говяжий, бараний, — ответил я.
— То есть сало можно? — обрадовался
он.
— Ну вы же не будете его есть
килограммами, — хмыкнул я. — А понемножку можно вполне.
— Понятно, спасибо вам ещё раз! —
тому, что можно есть сало, он обрадовался, как ребёнок, потом
раскланялся и направился к выходу из кабинета. — До свидания!
После него в кабинет вошёл мужчина
постарше, за шестьдесят. По схеме на диагностической карте я понял,
что здесь работы намного больше и сложнее. Все три берцовые артерии
с обеих сторон практически закрыты, буквально превратились в
капилляры, по которым эритроциты могут передвигаться лишь гуськом,
обтирая стенки плечами. Просто чудо, что он вообще до сих пор хоть
как-то ходит.