Удивительно, но в этой убогости я почувствовал некую странную
надежду. Да, дом был запущен, но не безнадёжно, и если приложить
определённые усилия, можно в него вдохнуть новую жизнь. А знания из
будущего… что ж, они должны дать мне некие преимущества. Правда, не
помню, чтобы на курсах выживания нас учили, как реставрировать
помещичьи усадьбы XIX века, но что-то подсказывало, что самые
базовые вещи вроде дезинфекции и гигиены уже будут неплохим
стартом.
— Митяй, — я повернулся к парню, который всё ещё стоял у порога,
рассматривая портреты, — найди-ка, чем можно убраться, ветошь там,
вёдра.
Он растерянно заморгал, явно не ожидая такого вопроса от барина.
В его мире, видимо, дворяне не снисходили до обсуждения уборки, тем
более до прямого в ней участия, и, не скрывая удивления,
пробормотал:
— Барин сам убираться будет?
— А ты думал, я буду сидеть в пыли и ждать, пока кто-то это
сделает за меня? — усмехнулся я. — Давай, давай, впрягайся, и воды
нужно принести, много воды.
Митяй прошвырнулся по углам и в сенях, заглядывая в каждый
закуток, словно охотничий пёс, идущий по следу. Минут через пять
его голова показалась в дверном проёме, а глаза светились азартом
находки.
— Нашёл, барин! — воскликнул он с гордостью кладоискателя. —
Вот, глядите!
В руках он держал деревянное корыто, потемневшее от времени и
воды, с небольшой трещиной сбоку, но всё ещё вполне пригодное для
дела. За его спиной в сенях я заметил ещё несколько таких же
деревянных вёдер, сложенных одно в другое, словно матрёшки.
— Отлично, — кивнул я, засучивая рукава дорогой рубашки.
Тонкая ткань не предназначалась для подобных работ, но выбора не
было. Странно было осознавать, что эти руки, привыкшие к клавиатуре
и сенсорным экранам, сейчас будут отмывать вековую грязь. Впрочем,
за последний день моя жизнь настолько перевернулась, что уборка
старого дома казалась наименьшей из странностей.
— Значится так, — начал я, входя в роль распорядителя работ, —
пол вымыть, пыль везде протереть. Паутину сбить со всех углов.
Тряпки найди, если нету, возьми какие-то старые простыни или
полотенца — что-нибудь, чем можно работать.
Митяй огляделся по сторонам, почёсывая затылок, словно пытаясь
вспомнить что-то важное. И тут как будто бы его озарило:
— Да в сенях видел ветошь старую! Там, за дверью, в сундуке, —
он махнул рукой в сторону сеней. — Много всякого тряпья. А воду из
колодца придётся носить, он во дворе недалече, я видел.