Я повернулся на бок, устраиваясь поудобнее. За окном стрекотали
сверчки, где-то вдалеке лаяла собака. Тишина деревенской ночи,
такая непривычная после городского шума, обволакивала и каким-то
магическим образом успокаивала. В голове крутились обрывки мыслей,
складываясь в планы на будущее.
Завтра обязательно нужно будет поговорить со старостой, узнать,
чем живёт Уваровка, какие у крестьян проблемы и что можно улучшить.
Всё-таки мои знания из будущего могут быть полезны в преображении
этой захудалой деревушки.
Проснулся я от непривычных звуков — мерного шороха и чего-то
похожего на свист. Первые несколько секунд пытался понять, где же я
нахожусь, но сознание никак не хотело проясняться. Память
настойчиво подкидывала картинки московской квартиры — серые стены,
шум машин за окном, запах выхлопных газов, — но нет, реальность
была совсем другой. Покосившись на стены, потолок с пучками сухой
травы, торчащими между брёвен, я осознал, что вчерашний день был не
сон, не бред, а что ни на есть реальность. Деревянный дом скрипел и
постанывал, будто живой, приспосабливаясь к утренней прохладе после
ночной сырости. Каждая доска имела свой голос, свою мелодию в этом
странном деревенском оркестре.
Запах старого дерева и свежескошенной травы окутывал как плед.
Воздух… Боже мой, какой здесь был воздух! Ничего общего с тем
химическим коктейлем, которым мы дышали в мегаполисе. Чистый,
свежий, наполненный ароматами трав и утренней росы. От него даже
слегка кружилась голова, как от хорошего вина, выдержанного в
дубовых бочках. Лёгкие словно расправлялись после долгого сжатия,
жадно втягивая этот нектар.
«Вжих, вжих, вжих» — доносилось со двора, мерно и ритмично. Я с
трудом поднялся с кровати — каждая мышца ныла, — и, я, кряхтя,
словно дряхлый старик, подошёл к окну. Половицы под ногами скрипели
так, словно готовы были в любой момент провалиться.
Ставни как и вчера, поддались не сразу. Деревянные петли
разбухшие от сырости, сопротивляясь моим попыткам их открыть. Но
когда я наконец справился с ними, приложив немалые усилия, то
увидел картину, которая меня искренне порадовала.
Митяй, засучив рукава почти до локтей, размеренно водил косой,
укладывая ровные ряды бурьяна. Видно было, что с косой он знаком не
первый день — движения плавные, без лишней суеты — такое приходит
только с опытом. Пот блестел на его загорелом лице, но работал он
легко, будто играя.