— Доброе утро, люди добрые! — окликнул я их, стараясь говорить
уверенно, но при этом дружелюбно, не слишком по-барски. — Предлагаю
собраться всем, да познакомиться как следует. Отговорки не
принимаются. Обсудить надо много чего, да и так — узнать как дела в
деревне.
Мужики переглянулись между собой красноречивыми взглядами, явно
не зная, как реагировать на такое неформальное обращение. Один из
них, постарше, с проседью в бороде, даже рот приоткрыл, словно
хотел что-то сказать, но не решился. Другой потоптался на месте,
переминаясь с ноги на ногу.
В воздухе повисло напряжение, которое можно было резать ножом.
Молчание затягивалось, становилось неловким.
И в этот самый момент со своего двора неторопливо вышел Игнат
Силыч — староста.
— А, стоите, лодыри! — рявкнул он, его голос прокатился по
улице, словно гром. Сено само себя-то не накосит! Зимой скотину чем
кормить будете? Корой с деревьев?
Мужики сжались, словно школьники, застигнутые врасплох на
шалости. Кто-то замялся, кто-то уставился в землю.
— Так барин велят собраться, — неуверенно протянул кто-то из
крестьян, прячась за спины других мужиков.
— Ну да, ну да, — ехидно протянул староста, прищурив глаза. —
Боярину-то виднее, как потом скотину зимой кормить будем.
Я намеренно, демонстративно проигнорировал его тон, хотя внутри
всё закипело. Игра началась, и я должен был показать, кто здесь
хозяин.
— Значит так, — сказал я твёрдо, обводя взглядом всех
присутствующих. — Ко мне пойдём. И прихватите штук восемь поленьев,
обязательно одинаковых, да досок струганных возьмите штуки
четыре.
Сказав это мужикам, я не оглядываясь пошёл обратно к себе во
двор. За спиной слышал приглушённые переговоры, но не оборачивался
— нужно было держать марку.
Пока мужики выполняли поручение, я зашёл в пристройку флигеля.
Там нашёл несколько как будто специально заготовленных
металлических прутьев. Не гвозди, конечно, но сойдёт — краешек
загнуть, и нормально будет. Молоток тоже прихватил. Железо здесь
было на вес золота, но для дела не жалко.
Только я вышел из сарая, как увидел, что во двор уже зашли
мужики. Кто-то нёс поленья, кто-то доски. Работали слаженно, без
лишней суеты — видно, привыкли к физическому труду. Быстро
соорудили простые лавки, на что один из мужиков — тощий, с
вытянутым лицом — хмыкнул недовольно: