— Экипаж будет готов через час, — отец поднялся, давая понять,
что разговор окончен и приговор обжалованию не подлежит. — Прощай,
Егор. Дальнейшая твоя судьба — в твоих руках.
«Да уж, — подумал я, направляясь к выходу из столовой. — В моих
руках, которые, кстати, даже не мои».
Я ещё не понимал, что ждёт меня в этой новой, чужой жизни. Но
одно знал наверняка: если это реальность, а не бред воспалённого
сознания после удара головой, то впереди меня ждёт нечто более
интересное, чем бесконечные отчёты и корпоративные интриги.
Загадочная Уваровка, в любом случае, звучала куда заманчивее,
чем очередная корпоративная летучка. А мои знания из будущего…
может, они помогут мне не только выжить, но и преуспеть в этом
странном мире начала XIX века. В конце концов, в каждом кризисе
скрывается возможность, надо только уметь её разглядеть.
Агафья суетилась вокруг моего гардероба быстро и деловито. Её
руки мелькали между сундуком и баулами, аккуратно складывая мой
новый-старый гардероб — шёлковые рубахи, несколько кафтанов, штаны,
жилеты и прочие атрибуты беспечной жизни юного дворянина, чьё тело
я теперь незаконно оккупировал.
— Сюртук берёте, господин Егор? Почитай три года как из Парижа
привезли, а надевали только раз, на именины графини Протасовой, —
Агафья бережно сложила тёмно-синий сюртук с серебряными пуговицами.
— Такая вещь, а пылится!
Рядом угрюмо возился мужик лет сорока — коренастый, с окладистой
бородой и мозолистыми руками. Николай, как я узнал, дворовый
человек, приставленный помогать с переездом опального барина в его
почётную ссылку.
— А книги? — спросил я, осматривая комнату в поисках хоть
чего-то полезного для выживания. — У меня должны быть книги.
Николай хмыкнул выразительно, но вслух ничего не сказал. Агафья
же всплеснула руками:
— Какие книги, Егорушка? Вы ж их все в трактире позакладывали да
в карты проиграли! Только и осталось что Евангелие от матушки да
тетрадка с французскими стихами. Весь ваш, с позволения сказать,
университет!
Я прикусил губу. Похоже, прежний владелец этого тела был не
только игроком и дебоширом, но ещё и редкостным идиотом. Отлично.
Просто великолепно. На случай зомби-апокалипсиса я всегда
планировал взять с собой тетрадку с французскими стихами.
Что-то внутри меня буквально кричало о том, что мне нужно
гораздо больше, чем пара сундуков одежды и Евангелие. Я оглядел
комнату в поисках чего-нибудь полезного.