– Голубка. – Барб взяла ее за руку, словно собираясь объяснить бедняжке, откуда берутся дети. – Сегодня никто работать не будет. Мы только что пережили землетрясение.
– Я знаю.
– А и не было бы его, нельзя же приходить на работу в пять утра.
– Я знаю, Барб.
– А если бы такое время и годилось для работы – ты разве не в отпуске всю эту неделю?
– Я хочу убедиться, что там все в порядке. Статуэтки Карла…
Ответом ей стала ухмылка Барб.
– Карл любит их, – сказала Глория. – Если они разбились… да и вообще, там, наверное, полный кавардак.
– Нормальное дело во время стихийного бедствия. Полный кавардак.
– Мне все равно заняться больше нечем, – сказала Глория.
Барб пожала плечами:
– Тебе следует стать президентом.
– Компании?
– Соединенных Штатов. В городе никто, кроме тебя, на работу сейчас не идет. Подобное трудолюбие не помешало бы избираемым нами лидерам.
– Но это же важно. Для Карла.
– Ну еще бы.
Глория полагала, что намерения у Барб самые добрые: она помогает подруге «не стоять на месте» – или как там это называется в «Редбуке»?[2] Но Глорию это злило ужасно. Ничего такого, что ей следовало бы «преодолеть в себе», у нее не было. Была возможность, а возможности следует принимать с открытыми объятиями.
– Он в Мексике, – сказала Глория.
– Там он в большей безопасности, чем здесь. – Барб встала, подошла к холодильнику и принялась наводить порядок среди расползшихся по его дверце магнитиков с зажимами для бумаг. – Один поехал?
– Да.
– А ты, стало быть, преследовать его по пятам не захотела, верно?
– Ты нынче не в духе, – сказала Глория.
Барб выпрямилась, держа в руке табель успеваемости сына.
– Ну, сейчас пять утра, нас только что тряхануло. Впрочем, ты права. Я лезу не в свои дела.
– Вот и не лезь, пожалуйста, ладно?
Они обернулись на шлепки босых ног.
– Мам… о, привет.
Присутствие Глории Джейсона ничуть, похоже, не удивило. Пламя свечей отражалось в его чумазых очках. Одет он был в одни трусы. Грудь у мальчика была немного впалая – подарок от родни со стороны Кении. Раздетым Джейсон выглядел младше своих девяти лет; одевшись, обретал такую профессорскую уверенность в себе, что Глории начинало казаться: еще немного, и он получит в каком-нибудь университете пожизненный пост.
– Лампа разбилась, – сообщил он Барб.
– Какая?
– В кабинете.
– Я же сказала тебе, Джейсон, не заходи в кабинет. Там стекло может быть на полу.