С глухим рёвом Данила схватил РПГ, превозмогая пронзительную
боль. Первая пуля прошила плечо, вторая вошла в живот, заставив его
скривиться от агонии. Кровь пропитывала тактический жилет, стекая
тёплыми струйками по коже.
Тяжелым движением он вскинул гранатомёт на здоровое плечо. Мир
сузился до прицела, в котором чётко вырисовывался силуэт
приближающегося бронетранспортёра.
— За пацанов, сучары, — прошептал Данила окровавленными губами и
нажал на спусковой крючок.
Ракета вылетела с оглушительным свистом, прочертив огненную дугу
в сумерках. Через мгновение БТР превратился в огненный шар,
разбрасывая вокруг горящие обломки.
Колыгин рухнул на колени, зажимая рану в животе. Сознание
мутилось.
Данила прислонился к стене, зажимая кровоточащую рану в животе.
Сознание мутилось, перед глазами проносились обрывки прошлого.
Детский дом... Серые стены, вечно злой завхоз. Маленький Данька,
которого старшие заставляли отдавать пайку. Ночами он тренировался
бить по самодельной груше, набитой тряпками. Когда избили младшего,
впервые дал отпор. Три сломанных ребра у хулигана — первая
победа.
Директриса качала головой: "С таким характером только в тюрьму,
Колыгин". А он поступил в военное. Потом спецназ. Потом — "особые
поручения".
Кровь пульсировала всё медленнее. Он знал, что это конец.
Система, которой служил, решила его утилизировать.
*Жаль, не смогу посмотреть им в глаза... тем, кто
приказал...*
Перед глазами Данилы пронеслись кадры прошлого. Белград, 2007:
он душит проволокой генерала, тот хрипит и дёргается, глаза
наливаются кровью. Киев, 2010: выстрел в затылок бизнесмена, мозги
разлетаются по стене ресторана. Минск, 2013: девушка умоляет
пощадить, но приказ есть приказ — гаррота входит в нежную шею.
Данила закашлялся кровью. Сколько их было? Двадцать? Тридцать?
Все "враги государства". Но теперь он сам — лишь отработанный
материал.
— Ничего личного, — прохрипел он, вспоминая свои же слова перед
каждой ликвидацией. — Просто работа...
Кровь стучала в висках, когда Данила вспоминал последнее
задание. Мать с ребёнком — испуганные глаза, дрожащие руки. Она
видела, как министр расстрелял конкурента, причём он это сделал
ради забавы, а вот жену и его сына он убивать не захотел...
Лично.
"Убери свидетелей," — приказал куратор.
Но что-то сломалось внутри. Может, взгляд мальчика, напомнивший
его самого. Может, усталость от крови.