Холодный воздух обжёг лёгкие. Первый крик вырвался из горла —
пронзительный, отчаянный. Чьи-то шершавые руки подхватили меня,
отсекли пуповину. Мокрое, дрожащее тельце завернули в грубую
ткань.
— Мальчик! — произнёс усталый женский голос. — Здоровый, слава
богам.
Сквозь мутную пелену я различал размытые фигуры — женщина в
простом платье, бородатый мужчина с мозолистыми руками. Пахло
травами, дымом и потом.
— Как назовём его, Мирта? — спросил мужчина, бережно принимая
свёрток.
— Тогрин, — прошептала женщина. — В честь моего отца.
Вокруг всё слишком яркое, громкое, холодное. Я не понимал, что
происходит — только что он плавал в тёплой темноте, а теперь его
выдернули в хаос ощущений. Мысли путались, сознание не могло
осмыслить перемену.
«Где я? Что это за шум? Почему так больно?»
Крик вырвался непроизвольно — первобытный, инстинктивный. Чьи-то
руки подхватили меня, закутали в ткань. Каждое прикосновение было
как удар — слишком резкое, слишком чужое.
Голоса звучали искажённо, словно сквозь толщу воды. Кто-то
держал меня, качал, передавал другим рукам. Я чувствовал движение,
но не понимал его цели. Меня куда-то несли, мир вокруг менялся.
«Хочу обратно... в тепло... в безопасность...» проносится в моей
голове.
Сознание моё мерцало, как слабая свеча, не в силах осмыслить
новую реальность.
Я не понимаю, что происходит. Всё так резко, так громко... это
ад? Наверное, я умер и попал в ад. Всё болит. Кто-то кричит — это
я? Мой голос? Я не контролирую своё тело. Меня куда-то тащат,
заворачивают в что-то колючее.
Помню... я был где-то в темноте, в безопасности. А теперь...
боль, свет, крики. Эти голоса — демоны? Они говорят на странном
языке. Называют меня... Тогрин? Это не моё имя. Моё имя...
Что моё имя? Я не помню.
Холодно. Невыносимо холодно. Меня несут куда-то, раскачивая. Не
хочу туда! Верните меня обратно, в тепло! Всё вокруг слишком яркое,
слишком громкое. Я не могу... не могу...
Я плачу. Впервые плачу в этом новом мире. Всё чужое. Всё
неправильное. Я хочу обратно. Хочу домой. Но где мой дом?
***
Мне два года, но внутри я старик. Чёртов эксперимент — или что
это было? — закинул меня в тело аристократического ребёнка.
Иронично. Раньше убивал элиту, теперь сам в их рядах.
Семья на грани разорения. Отец, лорд Этвуд, тонет в долгах.
Вчера продали фамильное серебро, позавчера — портреты предков.
Слуги шепчутся, когда думают, что я не слышу. Детское тело, но
разум взрослого мужчины — мучительное сочетание.