— На сегодня закончили, — объявил Фукусима-сенсей, убирая свои
записи со стола. — Дома отработайте складывание печатей, жду от
всех приемлемых результатов.
Я собрал свои принадлежности и вместе с остальными направился на
задний двор. Сегодня нас ожидали первые спарринги — событие,
которого я и ждал, и боялся одновременно. Теоретическая подготовка
была одним делом, а вот как проявлю себя в бою большой вопрос.
Мидзуки-сенсей уже ждал нас на площадке, держа в руках список с
именами. Обычное добродушное выражение лица сменилось серьезным,
почти суровым, а глазах читался профессиональный интерес, словно он
изучал каждого из нас, оценивая потенциал и мысленно делая
ставки.
— Я разбил вас на пары, — объявил он, когда все собрались в
круг. — Сегодня мы проведем спарринги. Я называю имена, вы
выходите, складываете печать примирения и начинаете поединок. За
круг не выходить. Правила простые: никакого оружия, никаких техник,
только тайдзюцу. Бой прекращается, когда противник теряет сознание,
сдается или покидает круг. Намеренные травмы запрещены.
Он окинул нас оценивающим взглядом, задержавшись на нескольких
учениках.
— И запомните — здесь нет места для гордости или мести. Это
обучение, а не война. Кто нарушит это правило, будет исключен из
академии немедленно.
Атмосфера сгустилась. Некоторые ребята нервно переминались с
ноги на ногу, другие наоборот выпрямились, готовые показать
себя.
— Первая пара: Яманака Дайсуке и Учиха Такеши.
Первым вышел миловидный блондин из клана Яманака, худощавый
мальчик с мягкими чертами лица и нервным выражением. Его светлые
волосы были аккуратно подстрижены, а голубые глаза беспокойно
метались от Мидзуки к своему противнику. По его напряженной походке
и тому, как он сжимал и разжимал кулаки, было видно, что он
предпочел бы любого другого оппонента, но выбора ему не дали.
Его противник был полной противоположностью: типичный Учиха с
черными волосами и темными глазами, даже чем-то похожий на Шисуи,
если бы не холодное, высокомерное выражение лица. Такеши двигался с
уверенностью хищника, его поза была расслабленной, но готовой к
мгновенному действию. В отличие от нервничающего Дайсуке, он
выглядел так, словно ждал этого момента с нетерпением.
Оба сложили печать примирения — два пальца, направленных вверх,
прижатых друг к другу.