Вселил в меня немного оптимизма. Ведь никто прямо не говорил
старцу о практике использования других людей для усиления себя. Эту
историю Никола с друзьями по несчастью додумали на основе оговорок
персонала лагеря.
Хоть упражнения и были смущающими поначалу, однако, результат
точно есть: я ж плуг-то толкаю, и не особо утруждаюсь. Почти не
устаю потому, что ноги, тонущие в земле, ощущают вовсе не холод, а
что-то вроде того, как когда свитер шерстяной надеваешь.
Нечто вроде статического заряда, иногда переходящее в лёгкое
покалывание будто от разрядов всё той же статики.
Только оно не только на коже, но и внутри, где-то до середины
лодыжки. А потом превращается в другое, тех самых мошек, щекочущих
изнутри. Не очень приятно, зато силы не кончаются. Пашу себе и
пашу.
Чтобы от этого неприятного щекотания отвлечься, дышу полной
грудью, ностальгирую, да округу разглядываю. Поля, над которыми
кружат грачи. Вон, там стая едва видна, на востоке. Видимо, там
тоже деревня, видел дымы от печей в той стороне в безветренную
погоду. А сейчас тоже пашут мужики, кормят вороньё червями.
Наверняка лошадки плуг тягают. А, возможно, и механизация какая-то
есть.
Я спрашивал Николу, он только посмеялся. Говорит, барин ездит, а
у нас, простого люда, откуда такой невидали взяться?
Самих пахарей не вижу, небольшое рощенье вдалеке нас отделяет.
Это и есть граница, за которую мне хода нет, и люди к нам, в
карантин, через него не полезут. Тифа боятся.
А вот небо у меня вызывает двойственные чувства. Вроде и точно
такое же, как я помню по прошлой жизни, а вроде и совсем другое.
Словно в этом больше глубины, оно более синее, а облака белее. И
плывут безмятежнее.
- Мишка! Паскудник! Под ноги смотри, не задирай башку! Нет там
ничего про тебя! Погляди, опять навихлял! Ровней держи! Как второй
ряд пахать будешь? Сам же закряхтишь! - старый Никола меня опять
ругает, клюкой машет.
- Щас исправлю, дядька! Не серчай! - выдернул плуг из земли,
откатил назад.
И в самом деле брак гоню. Сильно влево взял. Как и не почуял,
что отвал толще стал? Видно и в самом деле во мне дури много стало.
В смысле, дурной силушки.
- Чего ты всё в облака пялишься? Ты мужик. Дело твоё - землю
пахать! Вот опусти глаза. А то чего доброго с барином взглядом
встретишься. Не к добру это. Господа они знашь как серчают от
того?