Медленно поднявшись из укрытия, он шагнул на открытое место.
Арбалет держал опущенным, но готовым к бою. Руки были видны —
никакого скрытого оружия. Движения спокойные, не угрожающие.
Реакция рептилоидов была предсказуемой. Воинственные крики,
поднятое оружие, угрожающие жесты. Но никто не атаковал немедленно.
Они тоже оценивали ситуацию, пытались понять намерения странного
пришельца.
Вожак выступил вперёд, держа в руках массивную дубинку из кости.
Его шесть глаз изучали человека с явным любопытством, смешанным с
осторожностью. Он что-то прорычал — возможно, вопрос или вызов.
Ответить на языке рептилоидов он не мог, но жесты были
универсальны. Медленно положил арбалет на землю, отступил на
несколько шагов, поднял руки ладонями вперёд. Классический сигнал
мирных намерений.
Эффект был неожиданным. Вожак резко остановился, наклонил
голову, изучая жест. Затем повернулся к соплеменникам и издал серию
коротких команд. Воины опустили оружие, но готовность к бою
сохранили.
Медленно, словно в ритуальном танце, началось знакомство двух
разумных видов. Вожак сделал шаг вперёд — он ответил тем же.
Рептилоид коснулся собственной груди и произнёс нечто, звучащее как
имя. Человек повторил жест и сказал первое пришедшее в голову
слово:
— Риддик.
Имя эхом прокатилось по каньону. Некоторые из рептилоидов
попытались его повторить, коверкая незнакомые звуки. Получалось
что-то вроде "Рри-дик" или "Ри-тик".
Следующие часы прошли в осторожном изучении друг друга.
Рептилоиды — он мысленно назвал их фурианцами — проявляли живой
интерес к его снаряжению, особенно к керамической посуде и
металлическим инструментам. Взамен они показывали свои достижения —
каменные орудия удивительного совершенства, плетёные корзины из
растительных волокон, даже примитивные украшения из цветных
камней.
Коммуникация развивалась стремительно. Универсальный язык жестов
дополнялся попытками выучить простейшие слова на языке друг друга.
"Вода" на их языке звучала как шипящий свист. "Еда" — низкое
рычание. "Друг" — мелодичная трель, которую человеческое горло едва
могло воспроизвести.
К вечеру недоверие сменилось осторожным любопытством. Фурианцы
пригласили его разделить ужин — смесь жареного мяса, печёных корней
и каких-то фруктов. Вкус был необычным, но вполне съедобным.