И тогда он нашёл просторный дом с красной дверью и деревом под
окном.
Ему открыли вскоре — бормочущий непонятную ерунду на другом
языке старик, заглянув за спину которого он увидел деревянные стены
и тёплый свет огня.
— Место. Спать.
— Ах, вы говорите на валирийском, сир? — почти облегчённо
выдохнул слуга, заговорив по человечески. Эйгон пропустил название
мимо ушей, оно всё равно ничему его не говорило, лишь отметив, что
похоже знает какой-то местный диалект. Ему хотелось спать и этот
дом смог привлечь его вниманием своим видом.
— Как скажешь. Моё имя Эйгон, рыцарь из Карима, и мне нужен
ночлег.
Служка выглядел удивлённым, но приоткрыл дверь пошире.
— Я не могу принимать такие решения, сир Виллем ещё не спит, я
сообщу о вас, — он пропустил его в коридор и затворил за ним дверь.
Эйгон вопросительно поглядел на стул, но присаживаться не решился,
выглядел тот слишком изящным, чтобы выдержать вес его брони.
— Подождите здесь, — и старик исчез в коридорах.
«Хмпф, надеюсь местные примут плату службой» — то, что он
неожиданно получит наследство или найдёт достаточные для жизни
деньги на дороге Эйгон сильно сомневался.
Служка вскоре возвратился:
— Сир Виллем будет рад вас принять, прошу, следуйте за мной, —
он кивнул и, закинув прислонённый к стене молот на плечо пошёл
вслед за изрядно занервничавшим от этого вида стариком.
Дом был уютным местом, небольшой особняк другой культуры,
посреди буйных нагромождений камня и черепицы Браавоса, словно
вырванный со своей родины и выкинутый на чужбину. Он не был глуп —
отличить то, что строили его явно не по местным стандартам было
несложно.
Сир Виллем показался ему похожим на медведя, старого и больного.
Он поприветствовал его громко, так что от баса заложило уши, в
комнате с резными стенами и большим камином.
— Сир Эйгон, чувствуйте себя как дома! — Он встал со своего
стула, отложив в сторону пергамент и подошёл к нему, протягивая
руку. Эйгон пожал её и его ладонь почти утонула в таковой у
Виллема.
«Очередной старик со славным прошлым, похоже меня так и тянет к
болезненным» — от иронии ему хотелось плеваться. Второго Храма Огня
ему не хватало для полной картины, хотя этот выглядел бодрее, чем
полусгнивший повелитель пепла с раздражающим голосом и угрюмый
дезертир, который всё пытался завести с ним разговор, пока он
охранял Ирину.