Меня ломало.
Ночью я не спала. Я не могла. Стоило закрыть глаза, как мир
обрушивался. Вновь алтарь, вновь чужой голос, вновь тошнотворное
ощущение чужого взгляда, что скользит по коже, а то и вовсе
блуждает внутри. Я проснулась с криком, вся в поту, с болью в
животе, будто меня кто-то связал изнутри, тянул за нервы, резал
незримыми иглами. Ткань ночной рубахи прилипла к телу, сердце
колотилось, как у раненого зверя.
Я поняла, что дальше так не может продолжаться.
На следующее утро я собралась. Заплела волосы в тугую косу,
спрятала усталое лицо — под плотную вуаль, а губы плотно сомкнула,
чтобы удержать внутри злые слова. Я пошла вглубь селения, туда, где
у ручья стояли три старых заброшенных дома, покрытых мхом. Один из
них принадлежал травнице, женщине по имени Торгиль. Она была вдовой
уже много лет, никого не лечила и почти не выходила. Но я знала,
что у неё есть то, чего нет у других — старые книги, привезенные её
умершим мужем с дальнего берега, где солнце встает по-другому, и
ветры говорят на другом языке.
Мне пришлось прилично подождать, она открыла не сразу. В её
глазах не было удивления. Она посмотрела на меня, как будто знала,
зачем я пришла, и впустила молча, без расспросов. Её дом пах мёдом,
копчёной рыбой и высушенными травами. Я прошла за ней, не говоря ни
слова. Мы обе знали, что я не за мазью и не за отваром от кашля.
Хотя если кто-то спросит, то сказать придется именно это.
— Сны, да? — спросила она, когда я села у очага. — И не твои.
Чужие. Громкие, липкие. С огнём и кровью?
Я кивнула.
Она ушла вглубь дома, вернулась с деревянной коробкой, на
которой были вырезаны знаки — не руны, что я знала, а другие, еще
более древние. Она сняла крышку и достала несколько потрёпанных
пергаментов, хрупких, как осенняя паутина. Дала мне.
— Читай. Только не вслух, это такое колдовство, когда не знаешь,
что лучше, чтобы оно получилось или нет.
Я взяла пергаменты. Текст был неровный, буквы будто написаны
рукой, которая дрожала или сопротивлялась. Но я читала. Медленно.
Слово за словом. И с каждым словом во мне росло ужасающее
понимание.
«Привязка через кровь и тело. Такой приворот полностью нарушает
волю женщины и мучает ее изнутри, соединение происходит через сон,
через зов, который с каждым часом и днем становится все больнее и
сильнее, облегчение наступает только рядом с тем, кто приворот
навел. Разорвать такую порчу может только смерть одного из
участников.»