— Из-под Пскова, — коротко ответил Григорий. — Немцы наступали,
и я сам в военкомат рванул добровольцем. Я же служить закончил
срочную только три года назад. Но, недели не прошло, как наша часть
попала в окружение. Чудом сюда мы вышли и то только из-за того, что
бойцы НКВД дорогу в лесу показали на какой-то свой секретный объект
с ангаром. Оттуда уже и перешли в эту незнакомую местность, где
кривичи живут, но немцев нету.
И я понял, что он все-таки не совсем партизан, а больше
солдат-окруженец, несмотря на свои гражданские штаны.
— А эти местные кривичи? Они, действительно, такие дикие и
свирепые, как говорят? — спросил я.
Григорий хмыкнул:
— Дикие — это не то слово! У них тут свои правители и свои
законы. Кровная месть — святое дело для них. Если кого убьют, то
родня обязана отомстить. А еще у них жрецы есть, и в лесах капища с
идолами стоят. Говорят, людей в жертву приносят. Но, я сам пока не
видел.
Я сглотнул.
— И много этих дикарей тут водится?
— Хватает. Но ближе к крепости народ поспокойнее. Наши уже
договорились с некоторыми старейшинами. Теперь торгуют,
обмениваются. Но, дальше, западнее за речкой в лесах, — очень
опасно. Налетят из засады, и даже выстрелить не успеешь. Потому в
одиночку туда ходить запрещено. Только по приказу большими отрядами
с автоматами и пулеметами.
Мы шли еще около четверти часа. Григорий время от времени
доставал из своей холщовой сумки, повешенной через плечо, сложенную
карту, нарисованную простым карандашом. Разворачивая ее и сверяясь
по компасу, он отмечал наш маршрут, пока мы не вышли к небольшой
деревне, незнакомой мне. Впереди виднелись десятка полтора изб,
окруженных не слишком высоким частоколом. У ворот частокола стояли
двое мужчин в кожаных доспехах и с топорами, заткнутыми за пояса.
Увидев нас, они насторожились, но не схватились за оружие.
Григорий поднял руку в знак приветствия и что-то сказал на
непонятном мне языке, похожем на старославянский и немного на
белорусский.
Один из стражников ответил, затем кивнул в нашу сторону.
— Что он сказал? — шепотом спросил я.
— Что их старейшина ждет нас, — перевел Григорий.
— А ты откуда их язык знаешь? — поинтересовался я.
— Не знаю. Но я — белорус, а отдельные их слова схожи с нашим
языком. Да и память на слова у меня хорошая. Потому и наловчился
переговариваться с ними кое-как.