В тот
ужасный день меня избили и ограбили. В школе была предновогодняя
вечеринка, весёлая, закончилась поздно. Отец обещал заехать в
одиннадцать, но когда на часах было уже без двадцати час, я поняла,
что не дождусь его, особенно после проигнорированных пятнадцати
звонков. Я не злилась и решила пройтись пешком. Да и что там идти —
минут двадцать, тридцать. Подумаешь, сэкономлю на такси, подышу
воздухом…
Она
махнула рукой. Элени напряглась, ожидая продолжения.
— Они
напали сзади, — продолжила Мариам, — как обычно делают все подонки.
Один потянул за волосы, другой ударил в лицо. — Девушка тяжело
вздохнула, но Кира тут же сжала её ладонь, чтобы поддержать. —
Отобрали сумку. В ней был новенький телефон, кошелёк… сколько денег
— уже не помню. Я молилась всем богам, лишь бы они не сделали
ничего хуже. Голоса их помню, как в тумане. Я упала на бетон после
удара коленом в живот. Пришла в себя, когда увидела огни в
больнице. Помню как меня везли на каталке, как врачи
переговаривались, кололи что-то в руку… Всё тело болело, будто меня
разодрали по частям.
Она снова
тяжело выдохнула и кинула в рот мармеладку. Жевала Мариам медленно,
почти машинально. Элени молчала, не торопя её. Она понимала, с
каким трудом ей давались слова.
—
Очнулась я через десять дней. Оказалось, я впала в кому. Врачи не
понимали, что происходит: перепады температуры, я кричала во сне,
несла какой-то бред на разных языках. Благо, списали на то, что я
изучала несколько языков в школе. Отец до сих пор не может простить
себе ту ночь. Он не отходил от меня, пока меня не выписали. Клялся,
что больше никогда не оставит меня одну… но хватило его ненадолго —
работа превыше всего.
А
изменения я почувствовала сразу, как только вышла из больницы. Мы
ехали с папой в машине, и на заднем сидении лежала куча бумаги и
каких-то документов. Я мельком увидела письмо на арабском. Мысленно
прочитала — без запинки, поняла каждое слово. Потом увидела
французский — то же самое. Поняла грамматику, даже интонации и
ударения уловила. Я не могла поверить. Подумала, может, стресс,
может, мозг сошёл с ума. Я читала о случаях, когда люди после комы
вдруг решали сложнейшие уравнения, ничего не зная о
математике.
Сутками
напролёт я не отходила от компьютера. Читала статьи на итальянском,
французском, немецком, кельтском, японском, китайском и даже на
мёртвых языках. Ездила в библиотеки, музеи, искала старые книги,
глотала их — и понимала каждое слово. Это было… потрясающе. Помню,
как впервые нашла книгу с заклинаниями… Я смогла прочесть их,
понять смысл каждой буквы, — продолжила Мариам, — а когда
получилось применить их на практике, радовалась, как ребёнок.
Появился новый интерес: обычные языки стали неинтересны, я
углубилась в магию, когда поняла, что могу применять заклинания без
проблем, и уже не могла остановиться. Я выучила простейшие
заклинания: левитацию, управление стихиями, залечивать мелкие
ранки, даже могу обороняться силой магического света. После этого я
уже не боялась ходить по улицам поздно вечером. А потом меня нашёл
Макс. Он следил за мной ещё с больницы. Говорит, меня
почувствовали…