— Барон.
— Баронесса, — ответил я, снимая
шляпу. — Какими судьбами?
— Я приехала проститься с отцом, —
она не отводила взгляда. — Я видела его глаза, когда он собирался в
этот поход. В них снова горит огонь, которого я не помню с детства.
За это… я, наверное, должна вас благодарить.
В ее голосе не было ни капли тепла,
только сухая, горькая констатация. Она сделала паузу, подбирая
слова, и я чувствовал, как между нами нарастает напряжение.
— Но, — отчеканила она. — Если из-за
этой вашей авантюры, о которой вы и словом не обмолвились, с ним
что-то случится… если этот огонь погаснет навсегда… я вас не прощу,
барон. Слышите? Никогда.
Это была угроза.
Я смотрел на нее и видел там
готовность идти до конца. Я видел в ней дочь своего отца — гордую,
несгибаемую, опасную.
— Я понимаю, — тихо сказал я.
Других слов не нашлось. Любые
обещания прозвучали бы сейчас пошло и фальшиво. Она услышала в моем
голосе то, что хотела, и едва заметно кивнула, будто принимая мой
молчаливый обет.
Больше не говоря ни слова, она
развернулась и пошла к флагманской шняве, где в кают-компании ее
отец проводил последний инструктаж. Я проводил ее взглядом и сам
двинулся туда же.
Изабелла поцеловала отца и быстро
удалилась.
Когда я вошел, атмосфера была
совершенно другой. Никаких тебе горьких прощаний и тяжелых
взглядов. Здесь царил мир войны. В крохотной, тесной каюте,
пропитанной запахом табака и воска, вокруг стола, заваленного
картами, стояли капитаны всех наших судов. В центре, тыча костлявым
пальцем в изгибы побережья, стоял де ла Серда. И это был уже не
опальный, всеми забытый старик. Это был Командор. Спина прямая,
голос — резкий и властный, глаза горят холодным, расчетливым
огнем.
— Запомните этот остров, шкиперы, —
чеканил он слова. — Слава у него дурная, все местные его десятой
дорогой обходят, но именно он станет нашим щитом. Течение там злое,
чуть дадите слабину — прижмет к скалам. Идти будем только ночью.
Днем — по бухтам прятаться, дозоры на берег выставлять. Никаких
огней. Никаких лишних звуков. Мы должны стать призраками. Кто
приказ нарушит — суд по законам военного времени. Вопросы есть?
Вопросов не было. Капитаны, бывалые
морские волки, смотрели на испанца с безоговорочным уважением.
Мы отдали швартовы с рассветом.
Я стоял на юте флагманской шнявы
«Мункер» и вглядывался в темноту, где едва угадывались силуэты
других судов нашей маленькой армады: двенадцать юрких, вертких шняв
и три неповоротливых, но пузатых галиота, набитых припасами и
лошадьми. Где-то там, на востоке, отряд Орлова уже вовсю поднимал
шум, устраивая переполох под Выборгом, и я мысленно пожелал этому
сорвиголове удачи. От его спектакля зависела наша жизнь.