— Дальности маловато, Петр Алексеич,
— с сомнением протянул Орлов. — И вертлявая больно. Корабль под
парусами от нее играючи уйдет.
— Это оружие не для атаки, капитан,
— ответил я, утирая пот со лба. — Это для обороны. Ты представь,
что этот ворот стоит не на берегу, а в каземате форта. А торпеда
эта ждет своего часа под водой у самого фарватера. Ни один швед не
сунется в гавань, зная, что ему в борт может прилететь такая дура с
тремя пудами пороха. Это оружие страха.
Это лишь сырой прототип. Главная
проблема была в тросе и приводе. Но корпус вел себя на воде
правильно, система управления худо-бедно работала. Я принял
решение.
— Обеих «Щук» берем с собой, —
сказал я. — Сделаем еще с десяток. Поход — это лучшая возможность
проверить их в настоящей морской воде, с волной и ветром. Надо
понять, на что они способны.
В ту ночь я почти не спал. С «щукой»
все как-то не понятно, а вот с «Дыханием»…
Восторг Орлова, ужас Магницкого и
мой собственный внутренний холод смешались в один тугой узел. Я
создал оружие, способное перевернуть войну. С этого момента пути
назад нет.
День отплытия выдался под стать
настроению — небо свинцовое, с залива тянет промозглой сыростью. На
пристани шла тихая, деловитая суета. Никто не орал, команды
отдавались вполголоса. Солдаты в новеньких темно-зеленых мундирах
таскали последние ящики с сухарями и патронами, лошади нервно били
копытами по шатким сходням, что вели в трюмы галиотов. В воздухе
стоял густой запах смолы и мокрой древесины. Я стоял на причале,
сверяясь со списком, и чувствовал, как время утекает сквозь пальцы.
Все, точка невозврата пройдена.
Брюс утром прислал письмо, что еле
удержал Государя от личного присутствия здесь. За что я был ему
благодарен. Какая еще тут могла быть тогда секретность? Хорошо, что
нам дали опытного в северных водах капитана, который и должен был
провести нас по маршруту.
Когда вся моя маленькая армада
вот-вот готова была отдать швартовы, я заметил на дороге одинокую
карету. Она остановилась чуть поодаль, и из нее вышла женская
фигура в темном дорожном плаще с капюшоном.
Изабелла. Ее здесь быть не должно.
Ее появление ломало всю строгую геометрию нашей тайной
операции.
Она подошла ко мне, и ее шаги по
мокрым доскам причала были, кажется, единственным громким звуком в
этой утренней тишине. Солдаты и офицеры, завидев ее, замолкали и
провожали ее любопытными взглядами. Она остановилась в паре шагов и
откинула капюшон. Лицо у нее было почти прозрачное на фоне серого
неба, а в огромных темных глазах бушевала буря.