— Господа, думаю, что дивизия, коей я командую, должна
отправиться на переформирование. В Одессу прибыли два полка
ланд-милиции из Екатеринослава, кои вольются в мою дивизию. Кроме
того, три полка, посланных под моё командование личным
распоряжением Его Величества Николая Павловича, — я выдержал паузу…
— По сему, да, конечно, я подчинюсь приказу.
Решил не дожидаться встречи отдельно с командующими, определил
собственные условия моего ухода. На фоне успехов Южной Армии, но
последующем её, по сути, стоянию на месте, верховное командование
решило выделить дополнительные силы. Две полноценных дивизии, хоть
и плохо укомплектованных, прибыли в Силистрию. Так что, если я
оставлю крепость, заберу часть своего добра, при этом большую часть
оставляя уже не корпусу, а полноценной армии генерал-лейтенанта
Сельвана. Это будет выглядеть с моей стороны даже очень щедро.
А по поводу того, что Южная группировка войск лишается одного из
самых боеспособных и героических своих подразделений… Ну, на то
воля Горчакова. У меня были соображения, что союзникам дали
возможность высадиться в Крыму. И, если за Силистрию я практически
не волновался — сейчас, после реконструкторских работ, которые и до
сих пор не прекращаются, крепость эта будет крайне сложной задачей
для взятия австрийцами или турками, то вот Севастополь…
Нехотя, но генерал-фельдмаршал, согласился на мои условия.
А через два дня прибыл полковник Маскальков с остатками рейда.
Бойцы и офицеры выглядели потрёпанными, может, даже в какой-то
степени оголодавшими, уставшими. Вот только улыбки на лицах многих
говорили о том, что никакой катастрофы не произошло. Или же
катастрофа имела место быть, но для турок.
Жертвуя едой, чтобы не загружать и без того малые возможности по
перевозке грузов, солдаты и казаки везли с собой немало ценного. И
я не собирался покушаться на добро, лишь только в той доли, что
принадлежит мне, как «атаману». Маскальков сокрышался, что это
неправильно, что так нельзя. Вот только теперь и его солдаты, не
говоря уже о казаках, все рвались в бой. Еще бы… Можно же войной
хорошо зарабатывать. Вернуться они домой, а в воронцовской дивизии
рекрутов было мало, все больше вольные. И вот эти мужики станут
видными хозяевами, купят себе какое-нибудь дело, вложатся во
что-нибудь и появятся в России десять тысяч, ну пусть пока меньше,
платежеспособных подданных Его Величества.