Так что, когда я сказал, что в ходе своеобразной ротации мы
отправляемся на непродолжительный, но отдых — то в войсках были
рады, лишь с тем условием, чтобы отдых был «непродолжительным».
Когда же я сказал, что все свое имущество они вольны сдать в
отделения Губернского банка и я этому поспособствую, то радости еще
прибавилось.
Офицеры справедливо считали, что сделали для этой войны уже
немало. В совокупности, если считать потери врага в личном составе,
то мы истребили не менее чем четыре тысячи турок, не считая боя на
Константинопольской дороге. А если брать в расчет еще и
репутационные потери для Османской империи и их союзников,
материально-технические… Рейд удался, это факт.
И теперь, особенно на фоне начинавшейся партизанской войны,
сведения о которой худо-бедно, но приходили, туркам и их союзникам
придется туго. Одно дело послать обоз с охранением в пару десятков
солдат, и не боятся, что кто-то нападет. Иной коленкор, если
придется отряжать роту-две в сопровождение, или же собирать большие
обозы, выжидая время и не поставляя в срок положенное. Мы
растаскивали небезграничные людские ресурсы Османской империи. И
это правильно.
— Подорвано и сожжено шесть магазинов противника с припасами,
четыре склада с порохом и бомбами, один склад с ружьями, —
радостно, за поеданием наваристой гречневой каши с мясом, порой
даже неприлично, не прожёвывая, чвакая, докладывал Москальков.
Куда только манеры подевались? Правду говоря, что с кем
поведешься, от того и наберешься. В рейде было не до этикета, от
слова «совсем». А мне еще Маскалькова отправлять в Петербург. Чтобы
там не опозорился своими манерами при высочайшем докладе. Ну если
подпустят с телу государеву.
И я радовался его докладу, кроме одного…
— Девять конюшен сожгли…
Лошадей было жалко. Но я поймал себя на мысли, что в будущем не
за сожжённые бронетранспортёры или танки противника не стал бы
печалиться. Так что постарался сделать так, чтобы на моём лице не
дрогнул ни один мускул. Всё правильно… Мы лишаем противника
материально-технического оснащения. И в какой-то момент те два
конных полка, что лишились лошадей, вовремя не придут на выручку
своей пехоте и не создадут проблем для русской армии на пути нашей
общей Победе.
— Полковник, а вам надлежит всё же передать свои дела Тарасу и
отправиться в Петербург с донесением, — обрадовал я полковника
Маскалькова.