На самом деле, я своего зятя-азербайджанца люблю. Правильный он
мужик, хотя в некоторых, так сказать, геополитических моментах мы с
ним расходимся. Он считает, что Землей управляют рептилоиды, а я —
что дебилоиды. А в остальном… Только и осталась обида, что я хотел
правнучку Надей назвать, а меня не послушали.
— Чай пить будем! — сказал я в привычной для себя манере, так,
что отказ не предусматривался. — У меня еще есть эти… чпокмаки.
Хотите? И почему не предупредила о приходе, я бы праправнучке хоть
что купил. А то к деду приехала, а у меня и конфеты нет. Ну да у
нас эти… черт бы их побрал… товарно-денежные отношения. Деньгами
откуплюсь.
Маленькая егоза прошмыгнула мимо меня, не дав себя ухватить,
чтобы поцеловать, и побежала в зал. Надюша, она такая, как я —
нежностей не любит и всё приказывает, хозяйка в доме. А как своего
деда Нурали строит! Ну как не подчиниться ангелочку пяти годков
отроду? Она, да еще старшая праправнучка Аглая, на меня и имеют
влияние.
Об одном я сожалею, что не увижу ни одну из них в свадебном
платье. Это ведь только кажется, что увидел правнуков, да и будет,
присматривай себе костюмчик, чтобы красоваться в деревянном ящике,
обложенном цветами. Нет… Это как аппетит приходит во время еды. А
желание жить появляется по мере того, как дети, внуки, правнуки
заводят своих детей.
— Деда, меня прислали парламентером… — сообщила правнучка.
— Даже не начинай, Фаридка, а то от наследства отлучу, —
отшутился я.
— Да какое наследство, дед! — рассмеялась правнучка.
Я промолчал. Будет сюрприз… Если бы кто и хотел наследства —
так, может, и яду подлил бы. Но мои — не такие.
Есть у меня деньжата. Я успел сообразить, куда катится советская
экономика. К бизнесу этому душа не лежала, и я сделал иначе. Снял
тогда все деньги со сберкнижки, а честной службой своей я сумел
накопить немало, ну и купил золото.
И даже теперь не собирался я говорить о наследстве. Такой вот я
человек, что посчитал: пусть они сами в жизни устраиваются, а не
ждут смерти богатенького деда. Хотел — и получил! Из всей семьи нет
ни одного непорядочного человека. Напротив…
— Как там муж твой, Сашка? Пишет хоть? — спросил я у Фариды.
— Звонит, дед. Живой, за то и Богу молюсь, — резко погрустнела
правнучка.
Повернулся я и посмотрел на неё внимательно. Будто Надя моя
стоит, кручинится. Ничего, Надюша, будем жить. Слишком часто я
вспоминаю свою единственную любовь, видать, пора мне уже к ней.