— Марьяш. Пожалуйста.
Я обернулась, чтобы сказать ему то, что и так было очевидно:
— Ты ни капли не изменился.
— А ты до неузнаваемости, Мара.
Платон, как был локомотивом, так им и остался. Он стал такой взрослый, красивый до боли в груди. Стал выше, лицо немного вытянулось, взгляд чуть изменился. В нём не было уже столько боли, как раньше. Но он до сих пор притягивал мой взор. Так не бывает. Мне не верилось в столь странное стечение обстоятельств. Но и спланировать такое невозможно. Как оказалось, мы не знали друг друга. Вообще. Но нельзя полюбить образ. Я желала именно его. С первого дня. С первого взгляда на поле с теми чёртовыми насекомыми. С первого поцелуя на причале.
— Я не изменилась, Платон, — хмыкнула, спрятав руки за спиной. — Просто выросла. Пережила много боли, предательства и слёз. Как и все остальные люди. Это сделало меня сильнее. Жизнь продолжается, не стоит на месте. Моя жизнь, Платон, — понуро усмехнулась, а следом покачала головой, подавив мрачные мысли. — Которую ты спас. За это я очень тебе благодарна.
Платон свёл брови на переносице, заторможено похлопал ресницами. Я увидела взгляд, который наблюдала несколько прекрасных недель. Осознала, что своими словами сделала ему больно. Настолько сильно, что и сама ощутила кислый привкус на языке. Я не понимала, что чувствую к человеку, которого так долго считала лишь иллюзией, стёрла из памяти, как чёртов сон. Как кошмар, который не давал мне жить несколько лет.
— За что ты благодарна? — фыркнул Платон, шагнув ко мне уверенно. У него всё лицо перекосило. — За жизнь? А если бы я ушёл? М? Что бы ты сделала? Ты бы струсила. Ты бы не сделала этого!
Меня как будто по голове чем-то тяжёлым ударили. Годы, проведённые с отцом, явно ожесточили его. Закрепили то, что его мать пыталась вытравить из сына. Жестокость, холодность к чужим людям. Никогда не бросать в беде людей, помогать им. Но она ушла из-за таких, как он. Жестоких. Холодных. Не выдержала давления Альберта Степановича. Хоть это и догадки Платона, но я поверила ему. А после сегодняшнего дня это лишь закрепилось.
Слова Платона задели меня. И я решила отплатить ему той же монетой.
— Ну, прости, что твоя мать оказалась смелее в этом плане! — недовольно фыркнула. — Видимо, вся твоя семейка раздавила её! Я ошиблась, когда сказала, что ты не изменился! Ты стал как твой отец! — от души рявкнула, но через секунду пожалела о своих словах.