Плач богов - страница 45

Шрифт
Интервал


- Спасибо, сынок. Можешь возвращаться к своей работе, мы и без твоей помощи прекрасно справимся.

Она так и не успела поднять руки, чтобы забрать пузырёк из его на удивление аккуратных (почти изящных) пальцев. Это сделала Лилиан, причём так поспешно, словно испугалась, будто он и впрямь собирался прикоснуться к юной барышне, если та решится протянуть к нему свои пугливые пальчики.

Всего несколько секунд и только шоковое ощущение от стремительного погружения в происходящее, словно девушку полностью накрыло осязаемой тенью чужой близости, впившись в сознание контрастными образами из объёмных оттенков-складок одежды, смазанных черт чеканного лица и острых запахов мужского пота, мазута и… чего-то ещё. Возможно, особого аромата, свойственного лишь одному определённому человеку – его телу: кожи, волос, и даже вкусу. Не говоря об исходящей потенциальной силе со скрытой физической мощью расслабленного гладиатора.

Не удивительно, почему у Эвелин окончательно пропал дар речи, а полное осмысление того, что вблизи мужчина оказался совершенно другим, чем издалека (о самом восприятии его близости можно и не уточнять), так и вовсе лишало разум былой хватки, а руки-ноги – крепкой опоры и устойчивости.

________________________________________

*кофр – сундук; большой чемодан или дорожная сумка с несколькими отделениями; большой сундук, окованный железом, с отдельными секциями для обуви и одежды, которая может храниться в нём прямо на вешалках.

**ёнда – устар. непотребная баба

***баррель – (англ. barrel — бочка) — мера объёма сыпучих веществ и жидкостей, равная «бочке». В 1803 году: 1 баррель = 36 элевых галлонов = 166,36 литра

7. Глава шестая

- Смотрю, кто-то нашёл себе достойную ровню. Не даром говорят, грязь хорошо липнет только к грязи. – ехидный голосочек Софии Клеменс остро заточенной спицей пыточного орудия неожиданно и весьма глубоко процарапал по оголённым эмоциям Эвы. Столь безумно бешеного (ещё и болезненного) возвращения в реальность ей не приходилось испытывать уже очень давно, едва не на грани предсмертной остановки сердца с последующим провалом в глубокий обморок или в цепкие тиски сковывающего льда.

Перед глазами опять всё поплыло и запульсировало, в том числе и лицо молодого грузчика, чей совершенный профиль древнеримского божества (не иначе) врезался тёмным оттиском-силуэтом в чуть живую память, когда мужчина повернул голову и почти исподлобья резанул недобрым взглядом всё то расстояние, что отделяло его от неугомонной Софи.