«Объект» был немаленьким, вполне соотносимым с кустами по
величине и, получалось, стоял в их окружении, хотя, конечно, в
темноте об этом можно было только догадываться. Лоре вдруг
подумалось: он должен быть не каким-нибудь белёсым, а белоснежным,
чтобы так выделяться в этой самой темноте!
Что бы это могло быть?
Бояться выйти на собственный участок, пусть даже и ночью,
показалось ей каким-то противоестественным. Направляясь в сад, она
взяла большой, стилизованный под старинный железнодорожный, фонарь
и накинула длинную футболку, прикрывающую «все дела» (так выражался
её первый муж, Мусатов, вот что в её жизни от него осталось). Летом
она ходила в таких футболках дома и по участку, а сейчас надела по
привычке и чтобы уверенней себя чувствовать. Встретить кого бы то
ни было она, конечно, не рассчитывала.
Шла Лора неожиданно долго, ей успело надоесть это мероприятие.
Она ни разу не бывала в саду ночью и с удивлением обнаружила, что
дневной и ночной сады – очень и очень разные вещи.
Под ногами, в траве, шмыгали какие-то животины. Лора
самоотверженно убеждала себя, что это лягушки – если представить,
что мыши, она бы завизжала.
Несмотря на фонарь, она то и дело на что-нибудь натыкалась – на
какую-нибудь ветку, которой днём тут, казалось бы, не было,
ограничивающий колышек, про который должна бы помнить, или буйно
разросшийся наглый сорняк вроде конского щавеля.
В траве было как-то склизко, скользко – несколько раз она чуть
не упала, подскользнувшись.
Довершали эту «идиллию» нудные, неотступно преследующие
комары.
Борясь со всеми этими силами и чудесами природы, Лариса как-то и
не поглядывала на «объект», к которому шла. В итоге получилось, что
она подняла на него глаза, уже подойдя вплотную. Подойдя – и
направив свет фонаря практически в упор…
Она всё-таки коротко взвизгнула. И даже отпрыгнула. Манекен! В
ванне!
Именно так это и выглядело: что в белоснежной ванне сидит
манекен. Или скульптура в рост человека.
Фигура была повёрнута к ней спиной и сидела абсолютно
неподвижно. Цвет кожи тоже наводил на мысль об искусственном
происхождении фигуры, о том, что перед Лорой не человек, а
какой-нибудь экспонат: кожа была насыщенно оранжевой, и это было
ясно даже ночью, в свете фонаря.
Судя по сложению, «экспонат» был мужского пола: широкие плечи,
узкие ягодицы, совсем не женские мускулистые руки… Он был
совершенно лысым и скорее всего таким же совершенно голым (его ног
Лоре, с этой позиции, видно не было, но что-то ей подсказывало, что
вряд ли они в носках, и вскоре она убедилась, что не
ошибалась).