На нём была только лента, обрамлявшая голову, и широкий пояс,
ярко и сложно украшенный какими-то штуками – может стёклами, а
может и камнями…
– Так. Надо звонить, – бодро сказала Лора. Таким способом она
подбадривала сама себя, однако прекрасно понимала, что не
представляет, а куда же, собственно, надо звонить. И что сказать.
Что в её саду кукла в ванне?
Тем временем «кукла» повернула голову, но не на Лору, а в
сторону.
Лора отпрыгнула в очередной раз, опять подскользнулась и больно
упала на пятую точку, в мокрую и от этого почему-то казавшуюся
грязной траву. Фонарь она выронила, но не разбила.
Испуг сменился раздражением и сразу же – злостью.
– Что вы тут делаете? Это частная территория! Убирайтесь! Хотите
неприятностей? Будут вам неприятности! – негромко, но по-настоящему
злобно пообещала она, оставаясь сидеть в траве и светя в его
профиль. Надо сказать, в прекрасный профиль, правильный и какой-то
особенно благородный. Это почему-то злило ещё сильнее, словно будь
это небритый опухший бомж, было бы лучше. Хотя… пожалуй что и лучше
– бомж бы мог сюда заползти по многим причинам, а вот появление
этого прекрасного принца объяснить не хватало воображения.
– Мужчина! Вы глухой, может быть?
Никакого ответа.
Чертыхаясь, Лариса поднялась. Она сама не понимала, куда ушёл
страх. Неужели его победило мерзкое ощущение собственного мокрого
зада?
Так это или нет, она бы не смогла сказать тогда, не скажет и
теперь, но она подошла к мужчине совсем близко и светя ему прямо в
лицо, отчётливо произнесла:
– Я вас спрашиваю: что вы тут делаете?
Мужчина не двинулся и даже не моргнул. И это был скорее парень.
Тонкими и строгими чертами лица он напоминал Лоре то ли египтянина
с картинок, то ли индейца из фильмов. И всё же в нём было что-то не
вполне живое, словно механическое. И эта кожа… Не только странного
цвета, но и абсолютно гладкая, ни единого шрамика, изъяна, ни одной
родинки, ни пушка, ни волос.
Лора невольно глянула туда, где «все дела». Дела были, и вполне
себе все, но волос не было и там.
Имелись ли брови, понять было невозможно – лента была надвинута
слишком низко. Но ресницы были, очень коротенькие, она не сразу их
и разглядела.
Чёрные глаза совсем не отражали свет, были какими-то бархатными.
И отрешёнными.
Было такое впечатление, что он не вполне здесь, где-то внутри
себя, во что-то внимательно вслушивается и вглядывается, но это
«что-то» совсем не Лора.