Но Илье Тимофеичу было важно, чтобы поскорее. Он прямо в
ресторации, где диплом Марьянин отмечали, подсел и сказал – вы,
Марьяна Михайловна, как желаете венчаться – поскорее или попышнее?
Потому что можно и быстро, и вообще чего тянуть-то, верно? Книги
собрать, вещи упаковать? Да зачем вам теперь те книги, не до книг
вам будет, дом велик, хозяйство большое, детки малые вот опять же.
А вещи дворня соберёт, оставим кого-нибудь. И смотрел так, что… ей
страшно стало, а она всё же не просто так маг, а некромант, её чем
там обычно не испугать. Она тогда на него не смотрела, вздыхала
только. Не говорила супротив ничего. Не хотела батюшку гневить.
А потом уже, ночью, когда с боку на бок ворочалась, подумала:
лучше уж на войну, чем за этого вот Илью Тимофеича.
Нет, он собой-то, может, и неплох, но…
Как подумала, что такого в уста целовать и не только целовать,
так и поднялась на рассвете, вещички собрала самые такие, без чего
никак, оставила батюшке записку и была такова. Слышала, что
однокурсники сговаривались утром идти записываться в добровольцы, и
туда же пошла.
Там и увидела Митьку Ряхина, Колю Малинина, Костю Петровского да
Лёву Сошникова. И ещё Савелия Серова, он с ними учился не сразу, а
с третьего курса только, потому что по силе да по опыту был много
лучше них, а вот с теорией никак не знался вообще.
- Смотрите, Марьянка к нам пожаловала, - забалагурил Коля, он
таков, ему слово – он в ответ десять.
- Ты чего? – не понял Ряхин. – Тебя ж того, батька твой домой
забирает?
- С вами пойду, надо мне так, - сказала она и никому ничего
разъяснять не стала.
Так что у батюшки она не спросилась. И ладно ещё, что маг и
Академию окончила, а то и паспорта могла не иметь, только если бы
батюшка в свой её вписал. А как магичка – имеет право на
собственный.
Война оказалась делом страшным, но некромантов бросали туда, где
была нужда именно в них, и никак иначе. С нежитью бороться, из
теней приглядывать, защищать. Марьяна не сразу, но втянулась. И с
батюшкой не сразу смогла поговорить, а только через месяц где-то.
Он не отзывался поначалу, потом ответил, был грозен, страшил
проклятьем, если не вернётся… а потом простил. Благословил и велел
вернуться с победой. Что делал Илья Тимофеич и нашел ли себе другую
невесту – она не спрашивала.
До победы оставалось почти два года, и они дожили-дослужили,
почти все. И они с Савелием как раз стояли в тенях за плечами тех
главных, кто договаривался о перемирии. Там-то всё и случилось.