Помнится, его величество возразил, что удел женщины — это быть
женой и матерью, а я дерзко ответила, что не все созданы для
семейной жизни. Некоторые мужчины не достойны иметь ни жену, ни
детей. Разумеется, вспомнила Анатоля, своего неверного супруга, и
тут же рассказала, что застала его в двусмысленном положении с
горничной прямо во время свадебного путешествия.
Ксандр мне очень сочувствовал и, к счастью, не стал спрашивать,
что было дальше. Мы оба с ним знали, что отец Ника отнюдь не мой
супруг.
— Неужели вы так разочаровались в мужчинах, что никогда не
полюбите вновь? — с любопытством спросил государь.
— Полюбить смогу, а замуж более не желаю, — отрезала я. — Хочу
быть хозяйкой своей жизни.
— А как же дети?
— У меня есть сын, мне этого довольно.
Меня обсудили и осудили, разумеется, но какое мне дело до
чьих-то инсинуаций? Я и сама прекрасно умею распускать сплетни.
Цель же была достигнута — я заинтересовала самого государя. Дело
было за малым — оказаться в его постели. А для этого требовалось
просто почаще попадаться ему на глаза. Бывать в театре в тот же
день, что и он (о да, я щедро платила своим осведомителям).
Кататься в парке на велосипедусе (та еще мерзость, ужасно неудобная
штука, я два раза с него грохнулась и рассадила ладонь до крови).
Сидеть с книгою в парке, где государь любил гулять по утрам в
одиночестве…
План увенчался ошеломительным успехом. Меня пригласили в
государеву ложу. Помогли подняться с земли и вытерли ладонь платком
(платок подарили). Сели рядом на лавочку и заглянули в книгу — что
такого любопытного может читать столь незаурядная женщина? Уж не
любовный же роман? Увы, именно роман, причем наипошлейший. Ах, ваше
величество, как жаль, что рыцари, способные на романтические
поступки, остались только в книгах! Да, потому и читаю, чтобы
заполнить пустоту в разбитом сердце…
Рыбка заглотила крючок по самые жабры. Я оказалась приглашена на
ужин, плавно перетекший в завтрак, уже через неделю пребывания в
столице. Рекордные сроки, как потом сказал господин Туманов,
вызвавший меня на приватную беседу. Между прочим, как сказал сей
добрый господин, такая любовница как я не представляет проблем для
монархии. Замуж меня государь не возьмет, ребенка мне сделать не
посмеет. Туманов считал меня в высшей степени благонадежной особой.
Ни на что не претендую, заговоры устраивать не стану. Здесь я была
с ним согласна. Зачем мне эти клятые заговоры, если я могу получить
все, что захочу, куда более простыми способами? А что до репутации…
ну, так государю позволено все. Кто посмеет его осудить?