— Полагаю, речь о Катрин. В своё
оправдание скажу: никого из них я не заставлял работать. Скорее,
наоборот, всячески отговаривал. Но женщины в нашем мире так
своенравны, что с ними непросто договориться.
— Вы сами виноваты. Как только первый
ваш мужчина дал своей женщине право слова, ваш мир погрузился в
хаос. Им нельзя давать прав. Никаких. Роль женщины определена
Богом, и не нам вмешиваться в его замысел.
Фридрих с трудом проглотил его слова.
Следовало оставаться дипломатом перед человеком, от которого
зависела их работа в Египетских землях. Улыбнувшись уголками губ,
он всё же ответил:
— Женщина, лишённая права слова,
может быстро наскучить. Не знаю, был бы я счастлив с Лорен, не имея
удовольствия хотя бы изредка поспорить с ней.
— Поэтому их должно быть много, —
твёрдо заявил Джафар. — Наверняка кто-то из этих прелестных дев
согревает твою постель, и тебе приходится скрываться с ней от
собственной жены. Вы изменяете своим супружницам и мучаетесь
чувством вины за это. А насколько всё было бы проще, имей вы по две
— три жены или сколько захотите сами. Скажи, что это не так.
— Это не так, Джафар. И если уж
разговор зашёл об Астрид и Катрин, то они мне не принадлежат.
В тёмных глазах араба блеснул
неподдельный интерес.
— Ты не представляешь, как обрадовали
меня твои слова. В таком случае, если они свободны, то я бы хотел
пригласить их в гости.
— Зачем? — сердце Корфа пропустило
удар.
— Показать свой богатый дом,
прекрасный сад. Уверен, им понравится.
— А что потом?
— Потом, возможно, они захотят
остаться.
— А если не захотят?
Джафар широко улыбнулся. Поймав
взглядом Катрин, которая неизменно кокетничала с Анри, он
ответил:
— Я не стану забирать у вас те из
находок, какие ты сам не захочешь отдавать, а дарованные тебе
женщины вполне сумеют заменить этих красавиц. Полагаю, мы поняли
друг друга, Фридрих.
Только теперь Корф осознал, для чего
Джафар привёл ему своих наложниц. Каким-то образом прознав о
девушках из экспедиции, он спланировал нечто вроде товарообмена,
подсунув ему женщин из собственного гарема, которые, по всей
видимости, надоели ему.
Следовало что-то решать. Бросив
короткий взгляд на обитателей лагеря, он неожиданно заявил:
— Эти женщины несвободны, Джафар.
— Что? Но ты сказал…
— Я сказал, что они не принадлежат
мне, но это не значит, что они свободны.