Когда парни засобирались назад,
подруги на мгновение ощутили разочарование. Но опомнившись и
обоюдно сделав вид, что очень устали ждать, они проводили их
внимательными взглядами, переоделись в сухое и как ни в чём не
бывало, вернулись в лагерь.
Их не успели хватиться. Да и Корфу с
командой было не до них. Судя по волнению, царившему в лагере, и
суете возле широкого и глубокого раскопа, в который уже спущены
были две приставные лестницы, они что-то нашли, и это что-то
требовало всеобщего внимания.
Астрид двигалась вдоль широких
золочёных стен, покрытых росписью, едва касаясь кончиками пальцев
шершавой каменной поверхности. При каждом шаге её наряд, ручные и
ножные браслеты издавали мелодичный звон, а от лёгкой поступи босых
ног на песчаном полу оставались едва различимые следы. Ничто не
казалось ей странным, она чувствовала себя здесь как дома и знала,
что её ждут.
Казалось, она прожила целую жизнь в
этих стенах, иначе было не объяснить той уверенности, с которой
девушка двигалась, минуя повороты, ступая по лестницам, выискивая
нужные коридоры и твёрдо следуя к намеченной цели.
Она остановилась возле проёма в
стене, откуда лился тусклый свечной отсвет, едва выделявший
очертания предметов, находившихся там. Астрид шагнула за порог.
Оказавшись в комнате, посреди которой возвышался постамент, со всех
сторон расчерченный религиозными символами, она приблизилась к нему
и прижавшись ладонями к холодному камню, склонилась над телом, что
лежало здесь.
Под полупрозрачным пологом покоилась
та, кого следовало предать забвению, ведь она не была ни царицей,
ни даже принцессой, но приняв на себя эту нелёгкую роль, выполнила
свой долг вопреки законам предков.
Астрид положила руку на холодный лоб
смуглой красавицы, которая всё ещё была прекрасна, и лишь впалые
щёки и тускнеющий цвет некогда бронзовой кожи выдавали
прикосновение смерти.
— Мы скоро встретимся, — ласково
проговорила Астрид, касаясь лица, которое в тот миг казалось ей
самым родным. Она нагнулась, чтобы поцеловать покойницу в лоб, но
не успела. Что-то потянуло её назад, к выходу из этой временной
усыпальницы, а когда видение рассеялось и всё вокруг покрылось
непроглядной тьмой, Астрид обнаружила себя зажатой в стальной
хватке. Кто-то душил её.
— Делай, как я скажу, Шатсе! —
прохрипел голос прямо ей в ухо. — Иначе я уничтожу всё, что тебе
дорого.