Анри взял в ладони её лицо и
склонился для поцелуя. Мгновение, чтобы поверить в происходящее,
убедиться, что она не против и вот уже его губы с жадностью терзают
её ротик, руки забираются под рубашку, оставляя на коже обжигающие
прикосновения, а слух ласкают сладкие стоны. Не в силах
сдерживаться, мужчина подхватил на руки девушку и опустил на
потрёпанный матрас. В темноте пальцы на ощупь расстёгивали
пуговицы, а когда Анри рывком стащил с Астрид брюки и прильнул
ладонями к горячим бёдрам, девушка нетерпеливо обхватила его за шею
и прижала к себе. Невесомая ткань хлопкового белья скользнула
следом за брюками, и только тогда Анри в полной мере осознал свою
власть.
Он зарывался лицом в её грудь, не
сдерживая порыва и позволяя себе любить её так, как хотелось ему,
удерживая её руки, прижатыми к матрасу и изредка прерывая затяжной
поцелуй, чтобы отдышаться. Он слишком долго ждал, тогда как Астрид,
вбирая в себя его искреннее и неудержимое желание, отвечала на
ласку также страстно и порывисто. Их первая близость посреди дикой
пустыни в потрёпанной палатке, на пыльном матрасе оживила все
спавшие глубоко внутри порывы и тайные желания. Неважно, где и как,
лишь бы утолить хотя бы на время этот безумный взаимный голод,
отдаться страсти, которая завладела обоими с самой первой их
встречи.
Порыв длился недолго, но им с лихвой
хватило этого сладостного душевного и телесного единения. Астрид
зря переживала, что со стороны Анри это не любовь, а лишь плотский
порыв. Почти сразу после того, как она откинулась на матрас, с
трудом переводя тяжёлое дыхание, Анри подался к ней и сгрёб,
прижимая к себе. Его тело было горячим, а поцелуи опаляли кожу.
Астрид больше не переживала, что он замёрзнет, особенно когда
мужчина одним ловким движением набросил на них обоих своё одеяло,
под которым мгновенно стало жарко.
— Мы уедем завтра же, — прошептал он,
не прекращая целовать её плечи.
Она обернулась и непонимающе
уставилась на него.
— Зачем? Экспедиция же скоро
закончится.
— За тем, что нам обоим здесь не
место.
Астрид хотела было возмутиться, но
так и замерла, осознав его правоту. Всё то время, пока она
находилась в Африке, она гнала от себя мысли о том, что свернула не
туда. Ведь ей нравилась археология, нравилось по мере сил
реставрировать находки, но пребывание в условиях выживания,
ежедневные опасности и отсутствие элементарных удобств угнетали.
Всем этим она могла заниматься, будучи в Париже. Но для того чтобы
осознать сей факт, нужно было решиться на утомительное, опасное
путешествие. Что ж, он прав. И если им повезёт выбраться из Африки
без потерь, никаких больше экспедиций. Ну разве что в пределах
цивилизованного мира.