Она отвернулась, так и не найдя, что
возразить.
— Неужели можно вот так уехать? —
спросила она, жмурясь под его поцелуями.
— Мне можно. На каждом участке пути
до порта установлена дежурная переправа.
— Я полагала, что во власти семейства
Моран находятся только дороги Франции.
— У нас договор и с местными властями
тоже.
Поцелуи становились всё более
настойчивыми, а прикосновения волнующими. Астрид делалось щекотно
от его ласк, и она уже откровенно смеялась, тогда как Анри без
особого сопротивления с её стороны подминал девушку под себя. Она
затихла, когда ощутила тяжесть мужского тела, вновь придавившего её
к матрасу.
— Я люблю тебя, — призналась она,
опередив то, что он намеревался сказать ей. Слова больше не
требовались. Анри в ту же секунду подался к ней ближе, зарываясь
пальцами в растрёпанные волосы, взмокшие от пота, и овладел со
свойственным им обоим нетерпением. Он был с ней тем, кого она
хотела: пылким и властным, находя в Астрид ответную реакцию на его
манеру. Ей нравилось всё, что он делал, она отвечала ему, впиваясь
ноготками в спину и ягодицы, и если бы не тишина лагеря, в которой
их могли услышать, Астрид позволила бы себе закричать в минуты
предельного наслаждения. В такие моменты Анри целовал её с особой
жадностью, и тогда срывавшийся крик переходил в протяжный стон, и
стон этот умолял, чтобы их сказочная ночь никогда не
заканчивалась.
Обессиленные любовным изнеможением,
они уснули среди ночи, крепко обнявшись под одним на двоих одеялом,
но сон длился недолго. Вскоре яркий свет, скользнув из узкой щели
палатки по лицу Астрид, разбудил её. Была ещё ночь, и непонятно,
откуда шло свечение. Выбравшись из-под руки спящего Анри, она
нащупала свои вещи на полу и выглянула в ночь. Открывшееся зрелище
сперва озадачило её, а когда в голубых глазах зажглось ответное
свечение, Астрид как заворожённая медленно зашагала туда, где её
уже ждали.
Старик охранник дремал на посту. Он
отказался от отдельной палатки, которую предлагал ему Корф, и
соорудив лежак под нехитрым навесом, коротал дни, присматривая
вполглаза за складом. Изредка ему на смену приходили ребята из
группы, но только в том случае, если старику нездоровилось или
появлялись срочные дела. Олис позволял себе дремать на посту,
потому что ни разу за время службы, никто не прорывался к нему,
чтобы ограбить или выкрасть что-нибудь втихаря.