— Это приказ, — Петренко
посмотрел в глаза водителю.
— А это мой выбор, товарищ
старшина. Вместе пришли — вместе уйдём.
Тот хотел снова возразить, но
встретился взглядом с Рахмоном — спорить было бессмысленно. Так что
все вместе вошли в ущелье цепочкой — впереди Петренко, за ним Гриша
с пулемётом, потом Кирилл и Димка, замыкали Толя с рацией и Рахмон.
Солнце било в затылок, в воздухе стояла вязкая афганская жара —
дышать было тяжело.
И выстрелы грянули внезапно,
когда прошли уже половину ущелья. Пули засвистели над головами,
ударяясь о камни.
— Лечь! — рявкнул Петренко. —
Гриша, по скалам справа! Усевич, вызывай поддержку!
Бой завязался сразу — Кирилл
прижался к булыжнику, стрелял короткими очередями туда, где мигали
вспышки. Сердце колотилось так, что казалось — сейчас выпрыгнет
наружу. Пулемёт Гриши бил рядом — этот стальной звук держался на
плаву.
— Сокол, Сокол, это Беркут! —
орал в рацию Толя. — Срочно нужна поддержка!
Координаты...
Фраза оборвалась и Кирилл тут
же обернулся — радист лежал на боку, а под ним растекалось тёмное
пятно.
— Толян! — крикнул он, но в
ответ лишь молчание.
Пули секли со всех сторон.
Духи били с трёх точек — засадили грамотно, заманили как по
учебнику.
— Отходим! По одному!
Прикрытие! — скомандовал Петренко.
Гриша рванулся к новому
укрытию — и тут его будто подбросило — пуля ударила в грудь.
Пулемёт вывалился из рук, Гриша рухнул на землю. Изо рта хлынула
кровь.
— Гришка! — не думая, Кирилл
бросился к нему, не слыша свиста пуль. Скользкими руками поднял
голову пулемётчика. Глаза были открыты, но взгляд уже
плыл.
— Кирилл... скажи матери... я
не струсил...
— Не смей так говорить! Ты
живой, понял? Живой!
Но Гриша уже не отвечал. Тело
обмякло, голова откинулась. Всё — опоздал.
— Нет! — вырвалось у Кирилла.
Крик разнёсся по ущелью и отозвался эхом. — Нет! Нет!
Он держал окровавленного
товарища и не верил — только утром Гриша шутил про дембель и
рассказывал, как будет в будущем строить дом. А теперь… Мир поплыл.
Выстрелы стали глухими, будто из-под воды. Кровь на руках,
остывающее тело, пустота внутри.
— Козлов! — Петренко будто
кричал издалека. — Козлов, живо отходи!
Кирилл же не мог отпустить
товарища — погладил его по волосам как ребёнка и
прошептал.
— Прости, брат... Прости, что
не уберёг...
Дима резко подскочил, вцепился
Кириллу в плечи — сжал так, что стало больно.